Посох и четки (сборник) - страница 17



Нас карает жестокий век –
То тюрьма зовет, то сума.
И напыщенный человек
Потихоньку сходит с ума.
Поразграбили полстраны –
Что не схавали, то пропьем.
Лишь на кладбище мы равны,
Но когда мы это поймем?

«Душа перед рождением стиха…»

Душа перед рождением стиха –
Как небо пред нежданною грозой.
И дрожь ее священна и тиха,
И кажется тогда она босой.
А нищий – тот, кто, не предвидя гроз,
Живет своим, не божеским умом,
И тот, кто вместо облаков и роз
Смиренно дышит всяческим дерьмом.

«Не перейдет даже реку вброд…»

Не перейдет даже реку вброд
Тот, кто Аллаха давно забыл.
Вспомни, прошу тебя, мой народ,
Прежнюю гордость и прежний пыл!
Всё чаще слышится мне труба
Проклятья, которая всем в укор.
Даже не знаю, чья круче судьба –
Горцев ли бедных иль бедных гор.

«Так не я сейчас говорю…»

Так не я сейчас говорю,
Так народ говорил всегда.
«Можно ль верить, скажи, царю?»
«Можно. Мертвому. Иногда».
Почему же народ теперь
Терпит милость пришлых воров?
И закрыта к Аллаху дверь,
И горит твой родимый кров.

«И ум твой некстати, и жизнь не мед…»

И ум твой некстати, и жизнь не мед,
И песни твои никому не нужны.
И кто тебя, такого, поймет,
Кроме твоей терпеливой жены?
Но при чем тут страна и при чем народ?
Может, только ты во всем виноват,
Смешной и напыщенный сумасброд,
Светящийся лампочкой в тридцать ватт?

«У бедняков невеселый нрав…»

У бедняков невеселый нрав,
Чтоб петь их заставить, – об этом речь.
Можно ли, Родину обобрав,
Бедный народ сберечь?
Пища – и та будет горька,
Кусок не полезет в рот,
Если он отнят у старика
Для ребенка – иль наоборот.

«Во весь воровской свой пыл…»

Во весь воровской свой пыл
Мчатся они на меня.
А тот, кто всадником был,
Остался вдруг без коня.
Лишь в этом, пожалуй, суть
Того, что они несут.
Весел неправедный путь…
Но будет и праведный суд!

«Не совесть теперь блестит…»

Не совесть теперь блестит,
А злато и серебро.
Но люди помнят про стыд
И про былое добро.
Сколько уж лет подряд
Бесы шепчут: «Уйди…»
Но четки мне говорят:
Сиратский мост впереди!

«За должность и Родину предают…»

За должность и Родину предают,
И ненавистью пылают к отцу.
За должность и человека убьют,
Не говоря уже про овцу.
Это только слава, как дым,
Рассеивается, а должность – она
Воняет, как нужник, что необходим
Всем – но она-то, увы, одна!

«Ныне даже мечта…»

Ныне даже мечта
О счастье ушла во тьму,
И новая нищета
Шьет новый саван ему.
Но Бог нас избавит от зла,
Нам еще повезет.
Вера предков спасла,
Вера и нас спасет!

«В стране, где вечная тьма…»

В стране, где вечная тьма,
Где свобода стала тюрьмой,
Даже вечность сходит с ума
От тоски по себе самой.
В стране, чья душа в крови,
Мне снились когда-то сны
О свободе и о любви…
Ни страны теперь, ни весны.

«В родной стране живу, как пришлый тать…»

В родной стране живу, как пришлый тать,
Гляжу вокруг с веселою тоской.
И думать надоело, и читать –
В молитве лишь я нахожу покой.
Я наплевал на ветер перемен,
Я позабыл, что истина в вине.
Я не страшился никаких измен –
Кто ж знал, что Родина изменит мне!

«Ударишь по струнам – рука дрожит…»

Ударишь по струнам – рука дрожит,
Чуть тронешь четки – болит душа.
Речь не о том, кто чем дорожит,
Речь о том, как жизнь хороша.
Меж молитвой и песнею нет границ,
Друг мой, об этом ты знаешь сам:
Перебирая струны, падаешь ниц,
Перебирая четки, летишь к небесам.

«Странный какой-то край…»

Странный какой-то край,
Вряд ли Бог ему рад…
Душу терзает рай,
Ноги щекочет ад.
Жить тут иль умирать?
Слева – бесов семья,
Справа – ангелов рать.