Повороты судьбы и произвол. 1905—1927 годы - страница 43

1917—1918 годы. Смутное время после Февральской революции. Двоевластие: Временное правительство и Советы рабочих и солдатских депутатов. Апрельские тезисы Ленина. Немецкая оккупация. Подполье. Петлюровцы.

Произошла Февральская революция. Сколько радужных надежд было связано с ней. В отличие от революции 1905 года, в 1917 году она охватила не только крупные промышленные города, а вихрем пронеслась по огромной стране, по деревням и селам, захватила армию, где крестьяне, одетые в серые шинели, связывали с революцией скорое возвращение в родные деревни. Все газеты сообщили, что председатель Государственной Думы Родзянко обратился к царю с тем, чтобы тот отрекся от престола. На улицах появились портреты Родзянко, полного человека с энергичным и вполне симпатичным лицом. Либеральная газета «Киевская мысль» первой сообщила, что 2 марта Николай II отрекся от престола в пользу своего брата Михаила, но тот отказался от такой чести. 27 февраля на первом заседании Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов председателем Совета избрали Н. С. Чхеидзе, депутата Государственной Думы 3-го и 4-го созывов. Еще в отрочестве я читал отцу отчеты заседаний Думы, которые публиковались в газетах. Речи социал-демократа Чхеидзе вызывали одобрение рабочих, а мой отец считал его умным человеком. Объявили амнистию всем заключенным, политическим и уголовникам. Выходящих из тюрем встречали криками «ура», женщины бросались их целовать, состоятельные люди опускали им в карманы золотые монеты. Царило всеобщее ликование.

Когда на улице узнавали переодетых полицейских и жандармов, люди ограничивались усмешками и презрительными репликами. На улицах города можно было видеть умилительные картины: купцы обнимались со своими приказчиками, инженеры в мундирах пожимали руки рабочим, шикарно одетые женщины брали на руки грязных, сопливых детей, барыньки покупали подарки своим слугам, директора гимназий и учителя запросто общались с гимназистами, дамочки прикалывали бумажные цветы к мундирам офицеров, многие в петлицах костюмов носили красные бантики.

Через несколько дней после Февральской революции я встретил Д. П. Лихачева и спросил его:

– Царя сбросили, политические заключенные выходят из тюрем, освобождаются с каторги, возвращаются из ссылок, может быть, и тюрьмы начнут разрушать, как разрушили Бастилию во Франции?

Лихачев улыбнулся:

– Теперь начнется жестокая борьба за власть между победителями, будет пролито много крови, и тюрьмы не останутся пустыми, их заполнят теми, кто откажется принять новую власть.

– С кем же вы будете

– Я? С заводом, с рабочими, при всякой революции рабочие будут работать.

– А вы встречались с Лениным, что можете о нем сказать?

– Я лично не знал Ленина, но мне о нем много рассказывал Г. И. Петровский, работавший на нашем заводе. Он считал Ленина человеком очень целеустремленным, волевым, решительным, прирожденным лидером, способным убеждать людей и вести их за собой.

В конце апреля министр иностранных дел Временного правительства Милюков заявил, что Россия продолжит войну до победного конца. Это было крупнейшей ошибкой правительства, оно потеряло поддержку основной части народа и, что очень важно, солдатской массы, состоявшей преимущественно из крестьян. В крупных городах прошли массовые демонстрации и митинги протеста. В Екатеринославе был организован большой митинг на Привокзальной площади. Большинство выступавших призывали правительство немедленно прекратить войну. Но вот на трибуну поднялся молодой франтоватый офицер. Он говорил, что фронту нужна помощь людьми и вооружением, что немцы – извечные враги русских, и прекращение войны – это гибель для России. Из толпы вышел и поднялся на трибуну пожилой крестьянин с длинными волосами и бородкой и сказал: «Вот здесь его высокоблагородие призывал нас продолжать войну. Два моих сына погибли на этой войне, в деревне остались старики, бабы и малые ребятки. Кого же еще будут посылать на войну? А кто захоронит наши косточки, поставит кресты на наших могилках? Хватит, навоевались, пусть цари выйдут в открытое поле да столкнутся лбами, чья возьмет, того и правда. А пить нашу христианскую кровушку довольно, больше нет силов терпеть».