— Итак, вы согласны? — Ширли вопросительно склонила голову набок.
— Да, обещаю, что не подведу вас, госпожа!
— Фу, Жозе. Оставьте это. Ширли, или хотя бы мисс Холлс, — сморщила носик кицунэ. — А что до ваших обещаний… помнится, вы грозились сообразить что-нибудь перекусить, неужели в кладовой не было чего-то более подходящего, чем сомнительная выпечка?
Хозяйка дома, словно желая удостовериться в собственных словах, обвела глазами поднос и брезгливо отодвинула от себя подальше вазочку с овсяным печеньем.
— Да-да, мисс. Я сейчас сделаю сэндвичи, — встрепенулся помощник и потянулся за подносом.
— Не суетитесь. У вас на это есть время, но держите кофейник горячим, мы ждём инспектора, — «успокоила» Вакса мисс Холлс.
Жозе кивнул и отправился в кухню, где его ждали приятные заботы. Мужчина и не осознавал, что соскучился по своим обычным обязанностям, как не осознавал и того, что в сложившемся шторме случившегося, кухня была его островком спокойствия. Водрузив поднос на стол, Жозе первым делом взялся за вазочку с печеньем, к которому мисс Холлс так и не притронулась. Кок прежде нашёл его в кладовой и посчитал отличным компаньоном к чаю, но хозяйка дома не оценила. Жозе взял печенье, разломил, понюхал. На его взгляд, с выпечкой всё было в порядке: приятный вид, чудесный аромат, идеальное сочетание хрустящей корочки и мягкой серединки. Вакса бросил кусочек печенья в рот, разжевал, пожал плечами в недоумении, ему было вкусно.
Возможно, в личные предпочтения мисс Холлс не входила выпечка или она берегла фигуру, а может, дело и вовсе было в чём-то другом. Вакса вздрогнул от понимания того, что понятия не имеет, что едят кицунэ. Питаются ли они, как люди, или предпочитают меню лисиц, в которых способны превращаться. Среди воспоминаний о событиях на острове Коххайду, было не так много тех, что касались темы еды. Жозе покрутил большим и указательным пальцем кончик носа. Он всегда так делал, когда забредал далеко в лабиринте своих размышлений. Не найдя решения, Вакса сделал то, что обычно делал в таких случаях, прикоснулся к кромке своего счастливого берета. Решение пришло само и Жозе, издавая на ходу что-то вроде весёлого «пум-пум-пум», отправился в кладовую.
Полицейский кэб подкатил к угловому дому на улице Пекарей, когда в округе уже появились первые прохожие, стремящиеся на работу в Портовый район. Момент, когда тьма сгущается перед рассветом, прошёл, но рассвет только пробирался меж домов, борясь с вездесущим рандомским утренним туманом. Фонари вот-вот должны были погаснуть, передав обязанность освещения улиц дневному светилу. Мохнатая лошадка остановилась, и возница постучал хлыстом по крыше кэба. Пассажир будто бы не услышал, а рыжая кобылка задрала хвост, намекая на желание оставить на мостовой горстку душистых конских яблок. Возница щёлкнул кнутом над ухом своей подопечной, после чего пару раз ударил по крыше кэба кулаком.
Инспектор Крексон открыл глаза и устало зевнул. Мужчина повёл плечами, чтобы размять затёкшие мышцы. Он собрался по привычке придержать шляпу, выходя из кэба, но, ухватив рукой воздух, лишь недовольно вздохнул. Возница щёлкнул кнутом, и лошадка побрела к перекрёстку. На улице оказалось не так светло, как рассчитывал инспектор и, спустившись на мостовую, он достал из кармана часы. Фигурная стрелка остановилась на цифре пять, а тонкая минутная только покинула деление, соответствующее тройке.
