Призрачная империя - страница 9

Отец Константин вновь сжал мое худое плечо и удалился, не оборачиваясь. Я удивился поведению священника, но ничего не сказал, лишь отвернулся к кандилу, где догорала свеча. Осмотревшись и убедившись, что на меня никто не смотрит, приоткрыл книгу и шумно втянул воздух через нос.

Кодекс Гигас. Библия Сатаны.

Покайся за грехи свои, святой отец, и попадет твоя душа в ад

Ступая по промозглой земле, я дул на продрогшие руки, пытаясь скрыться от пронизывающего до костей ветра – осень в этом году стояла пасмурная, отчего каждая вылазка из дома до церкви для моих старых костей была подобно смерти. Суставы ломило, кожа начинала покрываться старческими пятнами, седые волосы напоминали заснеженное облако. Натянув тулуп повыше, я зарылся носом в шерсть и закашлялся, втянув аромат овчины.

Спустя пять сажень зашел на крыльцо и постучал в деревянную дверь, где по ту сторону раздался звонкий женский голос и шаркающие шаги. Непроизвольно улыбнулся и поблагодарил Господа, что послал мне Клавдию – супругу, с которой мы были вместе вот уже сорок лет. Бог не дал нам детей, зато даровал крышу над головой и возможность быть ближе к нему. Клавдия стала прислуживать при церкви – то похлебку сделает, то придет к утреннему молебну и поможет убрать сожженные свечи в коробку, чтобы не мешали прихожанам, желающим поговорить с Господом и рассказать о своих проблемах, молясь о том, чтобы их слова были услышаны.

От дум отвлекла сама Клавдия, которая уже распахнула дверь и, судя по недовольному выражению лица, уже десяток секунд наблюдала за моей рассеянностью. Грузная женщина шестидесяти лет, одетая в серое шерстяное платье до пят с длинными рукавами. На голове – косынка, повязанная под подбородком; в руке – полотенце, покрытое пятнами грязи. Она стала слишком стара, чтобы часто ходить к реке и стирать белье, поэтому зачастую всю мелкую утварь Клавдия просто использовала на износ. Пронзительные серые глаза, широкий нос и россыпь веснушек на бледном лице, которые виднелись даже в такую непогоду.

– Опять задумался? – звонкий и одновременно грозный голос супруги разрезал морозный воздух.

– Прости, стар уже стал, – я пожал плечами и вошел в избу, втянув сладкий аромат яблочного пирога и щей, которые томились в печи, – опять с утра наготавливаешь?

– А как же, – буркнула женщина и закрыла дверь, перекинув грязное полотенце на плечо, – у нас как-никак гости.

– Гости?

Я насторожился и, вцепившись старческими руками в рясу, обернулся на супругу, которая кивнула и бодрой, несмотря на возраст, походкой направилась к печи, где потрескивали поленья. Войдя в глубь комнаты, увидел молодого человека, который сидел с правой стороны от Клавдии и внимательно наблюдал за ее действиями, словно все это было ему в новинку. Я шумно втянул воздух через нос и сжал руки в кулаки, стараясь унять страх, зарождающийся в душе. Молодой человек, будто почувствовав мои эмоции, вскинул голову и расплылся в улыбке, от которой сердце готово было остановиться. Он опирался левой ладонью на трость, вытянув правую ногу вперед, будто в согнутом состоянии она вызывала болезненные ощущения. Одет был в темные фрак, жилет и длинные штаны, плотно прилегающие к телу. На ногах – кожаные, начищенные до блеска сапоги. Даже сквозь такое количество одежды заметным было то, что мужчина худощав. Редкие длинные курчавые волосы черного цвета зачесаны назад, оголяя лоб, покрытый многочисленными морщинами, большие задумчивые зеленые глаза с недоверчивым взглядом. Широкое овальное лицо украшал довольно большой нос и толстые губы. Но, несмотря на несуразную внешность, что-то в нем вызывало у меня животный страх. Я непроизвольно потянулся к кресту, чтобы помолиться и оградиться от зла и демона, но мужчина, склонив голову, изогнул рот в улыбке и мотнул головой, цокнув.