За беседой приятели покинули дом, и, попрощавшись, Анри вскочил на коня и помчался во дворец. Разговор о нашумевшем деле заставил его вспомнить о пропаже письма. Он голову сломал, гадая, куда оно могло деться, и это раздражало. Но, вернувшись к делам, граф тут же снова позабыл о пропаже и полностью погрузился в работу.
Научившись просматривать лист наискосок, де Круа выделял главное, и, если ничего его не привлекало, тут же передавал письмо Жерому или Леону. В присутствии патрона Жером чувствовал себя более уверенно, и дело пошло быстрее. Леон только успевал разносить рапорты и докладные записки по службам.
Ближе к вечеру желудок графа напомнил о себе жалобным урчанием, и решив, что Рене прав и стоит, наконец, поесть по-человечески, Анри направился в «Весёлую кобылу». Трактир встретил его разгульным шумом и умопомрачительными запахами жаренного каплуна и овощного рагу. Быстро отыскав среди местной публики товарищей, де Круа присоединился к застолью.
После привычных приветствий и насущных обсуждений Гильём как всегда бесцеремонно поинтересовался:
- Я тут подумал, Анри, может, ты специально оставил жену в замке? Боишься, что половина рогоносцев, которые стали таковыми по твоей вине, захотят отплатить тебе той же монетой? – он засмеялся.
Подначивание друга отразилось на лице графа болезненной гримасой, и Рене с осуждением взглянул на Гильёма:
- Разве вы не заметили, маркиз, графиня де Круа вовсе не похожа на других придворных дам? – проговорил он, украдкой пнув того под столом.
Понимая, что как всегда взболтнул, не подумав, Гильём попытался загладить промашку, но получилось только хуже.
- Нет, конечно, Шарлотта - честная добродетельная женщина, но она так наивна и доверчива, что может запросто попасть в ловушку, ловко расставленную дворцовыми интриганами.
Заметив, что Анри ещё больше помрачнел, Рене решил сам исправить ситуацию:
- А давайте лучше выпьем за неё! – воскликнул он.
Товарищи поддержали предложение, но не успели они наполнить кружки элем, как завсегдатаи заведения загорланили «Таверну». Присоединившись к дружному хору, все трое истошно крикнули: «Хей!» - и глухой стук сдвинутых кружек потонул в звучании десятков голосов.
Весёлое буйство захватило посетителей таврены, но хотя де Круа и дурачился вместе со всеми, его душу изводила тоска. Песня заставила вспомнить о деревенской свадьбе, где он отплясывал с Шарлотой, а теперь ему приходилось довольствоваться мужской компанией.
Ближе к полуночи товарищи покинули заведение, и, поскольку дом Анри был непригоден для жилья, на ночлег он отправился к Гильёму. Только вот свалившись на кровать, граф долго не мог уснуть: образ Шарлотты будоражил воображение, и он всерьёз задумался, а не снять ли ему дом? Эта мысль вдохновила, но разум поспешил спустить хозяина на землю: «Найти дом труда не составит… А вот как доставить Шарлотту в Париж?»
Помня об интригах отца и сына де Маси, Анри задумался:
- Чёрт, вот как мне вырваться из дворца? Конечно, я могу обернуться и за три дня, а Шарлотта? Ей на дорогу потребуется около недели… Да, она - великолепная наездница, но вряд ли ей под силу сутками без отдыха трястись в седле. Нда… Ничего не выйдет… Придётся подождать, - он сокрушённо вздохнул, а разум вновь вставил своё слово:
- Даже если бы ты привёз Шарлотту в Париж, ей пришлось бы сидеть дома одной. Ты целыми днями занят, подруг у неё здесь нет, она бы на второй день о скуки завыла волком. А в замке у родителей гостит Луиза, и Шарлотте там будет веселее.
