Всех изначально удивил подобный брак, поскольку никто не видел в нём выгоды для де Круа. Разговоры о том, что Анри был вынужден жениться, дабы не запятнать свою дворянскую честь, конечно, развлекали господ, но, честно говоря, никто не осудил бы графа, если бы тот отказался жениться на опозоренной девушке. «Сама виновата», - сказали бы многие и от души посмеялись бы над дурёхой. Теперь же задуманная маркизом многоходовая комбинация стала очевидна и снискала уважение гораздо больше, чем если бы придворные посчитали причиной женитьбы большую любовь.
Убедив себя в ничтожности значения для графа его жены, дамы, делавшие ставку на Анри, моментально оживились. Но младший де Круа, не замечая призывных знаков изворотливых особ, откровенно скучал. Ему давно надоели бесконечные рауты с их жалкой суетой и интригами, а поскольку все балы при дворе следовали по определённым правилам, от этого становилось ещё скучнее. Не проявлял Анри интереса ни к томным вздохам Франсуазы де Ловаль, ни к пылким взорам бывшей любовницы Дианы. Покорно танцуя с дамами, назначенными ему церемониймейстером он с нетерпением ждал момента, когда отец позволит ему удалиться.
В перерыве между танцами граф заметил Гильёма и Рене и, сразу повеселев, направился к друзьям. Слухи об усилиях маркиза де Круа попасть в палату пэров достигли и ушей приятелей. Анри начал было оправдываться, но Рене его оборвал.
- В том нет ничего плохого. Ты больше других заслуживаешь столь высокого места.
- Согласен! – воскликнул Гильём. – Наш Анри лучше многих пэров может решать государственные дела.
- Ты скажи это королю, - тихо проронил Анри, не желая быть услышанным посторонними. - Наш монарх не любит людей, превосходящих его в чём-либо: в уме, в таланте, в деньгах и даже в любви, - он ухмыльнулся. - Толковые люди достались Людовику по наследству.
- А новых он особо не продвигает, особо не заботясь, что оставит после себя, - поддержал его Рене.
Друзья заговорщически переглянулись, но тут объявили новый танец, и кавалерам пришлось направиться к назначенным церемониймейстером партнёршам.
По окончании танца Генрих де Круа представил сына родовитым господам, и, желая угодить отцу, Анри постарался произвести на них хорошее впечатление.
После полуночи граф и маркиз, наконец, покинули бальную залу. Развалившись в кресле сына, Генрих потягивал вино и, жмурясь довольным котом, рисовал радужные картины будущего. Безучастно слушая разглагольствования отца, Анри всё больше хмурился и, когда тот закончил монолог, фыркнул:
- Для исполнения задуманного тобой нам нужен ребёнок! А как, скажи, мы получим его, если я не могу спать со своей женой? – воскликнул он.
- Так вот что тебя заботит! – отец засмеялся, но, наткнувшись на злой взгляд отпрыска, тут же стал серьёзным. - Ты прав, нужно как-то привести Шарлотту в Париж. Но, с другой стороны, неделей раньше, неделей позже - это погоду не делает.
Зло взглянув на отца, граф направился к дивану:
- Можешь занять кровать в моей спальне, - сказал он и, отвернувшись лицом к стене, дал понять, что больше не хочет говорить.
Понимающе усмехнувшись, Генрих пожал плечами и скрылся в соседней комнате.
***
Последующие дни Генрих де Круа посещал дома нужных людей и не торопился возвращаться в замок. Занятый делами Анри также не мог покинуть Париж, чтобы отправиться за женой. Он становился всё более раздражительным, и душевное состояние графа стало тревожить подчинённых. Де Круа начинал орать из-за любой провинности, чего раньше за ним не водилось. Жером и Леон старались лишний раз не тревожить патрона и, не в силах понять, что с ним происходит, лишь перешёптывались и пожимали плечами.
