Тем
временем, увидев незваную гостью, Киран неловко засуетился: уронил молот, чудом
не попав себе по ноге, скинул рукавицы, тут же зашипел, обжегшись о раскаленную
железяку, которую и правил на наковальне, кинулся, припадая на хромую ногу в
сторону лавки с лежавшими на ней вещами, сдернул с себя фартук и принялся
торопливо натягивать ранее сброшенную из-за жары рабочую куртку. Так, будто
стеснялся самого себя, будто был уверен: его местами заросшее довольно густыми
черными волосами, исполосованное шрамами тело может только отталкивать, но не
привлекать.
Ноэль
уже собралась сделать комплимент, поделившись собственными впечатлениями от
внезапно открывшейся ее взору божественной сущности обычного владельца
паромобильной мастерской, как вдруг будто на нож напоролась на острый, изучающий
взгляд Летиции, остановившейся чуть в стороне. Как теперь казалось, только
затем, чтобы наблюдать за всем происходящим. Она ревнует? Но если так, то зачем
было вести явившуюся ночь-заполночь клиентку в кузню? Чтобы спровоцировать? Но
на что?
Все
это было странно, непонятно. Однако обдумывать времени все равно не осталось:
Киран, застегнув все пуговицы на куртке, торопливо умывшись и пригладив волосы,
теперь шел навстречу:
—
Добрый день, госпожа Монфер-л’Ари.
—
Скорее уж ночь, — поправила Летиция, а Ноэль лишь кивнула, по-прежнему
стесняясь своих разыгравшихся фантазий — слишком уж ярких, слишком далеких,
несмотря на красоту, от высокого искусства, если только к таковому не начать
причислять и срамные картинки.
Рука
Кирана, в которую она вложила свою, была горячей, немного влажной и шершавой,
натруженной. Твердые, будто камушки, мозоли прошлись по коже шершавым кошачьим
языком — по крайней мере, ощущения были именно такими, щекотно-приятными. А вот
губы, бережно тронувшие пальцы, оказались нежными. И даже отросшая щетина впечатления
не испортила, а будто бы добавила перчика. «Совсем с ума сошла!» — одернула
себя Ноэль и вздохнула, успокаивая разгулявшееся воображение. Надо было срочно
найти приличную тема для разговора.
—
Над чем работаете? И простите, если помешала.
— Нет-нет,
совсем не помешали. Это я так… Одна интересная мысль в голову пришла, вот и
решил попробовать реализовать, — Киран махнул рукой в сторону наковальни и
по-прежнему сопевшего рядом с ней парового пресса. — А как ваши дела? Как
прошла та встреча, по поводу которой вы так… переживали?
—
Все нормально. Господин Соммерет-л’Иго… гм… Я ведь вам так и не сказала, что
это был он?
Киран
кивнул, но Ноэль показалось, что имя Аарона новостью для него не стало.
Странно…
—
Тебе бы пойти поесть, поспать и помыться, душа моя, — вдруг несколько торопливо
заговорила Летиция, подступая ближе. — Уж вторые сутки сидишь тут безвылазно —
того гляди совсем одичаешь.
Киран
смутился. Это было так заметно, что Ноэль могла бы поклясться: он едва удержался,
чтобы не обнюхать самого себя, пытаясь понять, так ли уж сильно от него пахнет
потом. Запах был, но при этом, смешиваясь с прочими, пропитавшими кузню, он
совсем не казался противным. А уж на Ноэль, как видно, окончательно одуревшую
от нехватки секса, и вовсе действовал не отталкивающе, а завлекательно. И даже
скрывать это не осталось сил — эмоции требовали выхода хотя бы так, в словах.
— У
вас тут поразительно, мистер Диггори. Будто колдовство какое-то творится из
огня и пара. И пахнет тоже… — Киран отступил в сторону, почти шарахнулся, и
Ноэль заторопилась довести свою мысль до конца. — …изумительно: горячим
металлом, окалиной и разогретым машинным маслом. Если бы кто-то, какой-нибудь
парфюмер, надумал создать истинно мужской, брутальный аромат, я бы рекомендовала
ему посетить вашу кузню.
