Разговор с внуком - страница 13

«У меня солнечный удар», – только и успел пробормотать я, споткнулся и упал. Казалось, небо, рухнув, раскололось напополам. Трое или четверо моих товарищей подошли, подняли, подхватили меня и протащили на руках через всю степь не одну версту. Кто-то из них нахлобучил мне на голову свою кепку. Ребята дотащили меня до криницы, водичкой сбрызнули, и я понемногу стал приходить в себя…

С тех пор я четко уяснил, что такое товарищество, взаимопомощь, что такое рука друга, который не бросит тебя в беде. Если есть возможность помочь, если нужно кому-то – помоги. Сделай это ради себя и ради своего друга.

Я потом так себе сказал: «Это учеба жизнью». Не кто-то за тебя аннотацию сказал, а ты сам проверяешь жизнью на себе и делаешь зарубку на всю жизнь.

Для меня с детства цирк был особым, удивительным миром.

Я отчетливо помню свой первый поход в цирк: мне было года четыре, может, пять, я упросил отца cводить меня – в Нахичевани-на-Дону, на центральной площади за городским театром (ныне Ростовский-на-Дону академический молодежный театр), появился цирк шапито. Больше всего меня восхитили акробаты, которые в прыжке умудрялись несколько раз перевернуться в воздухе и летали на трапеции под самым куполом. Мне так понравились гимнастические трюки, что самому сразу же захотелось стать акробатом. Желание стать акробатом присутствовало у меня до той поры, пока я не увидел самолет.

Эти первые детские впечатления позже повлияли на мое приобщение к снарядовой гимнастике. B городских дворах появились подвесные кольца, примитивные турники, брусья. Мастерили мы их сами и сами же на них крутились и вертелись, демонстрируя друг перед другом силу и ловкость. Конечно, мне нравились и выступления клоунов на арене, особенно выступления «шута его величества народа» Виталия Лазаренко с его задорными агитками и скетчами, которыми он заканчивал свои представления. Вот что осело, сохранилось в памяти: «Привет вам граждане! Я шут, я создан людям на потеху, за правду нас частенько бьют, но мы не изменяем смеху».

Но это я немного отвлекся, а моя сегодняшняя история о другом знаменитом цирковом артисте, которого мне довелось увидеть. Гуляем мы как-то с мальчишками по городу, вдруг видим афишу. На ней изображен какой-то силач в облегающем трико с голыми ногами. Из-под черных усов белели крупные зубы. Читаем по буквам, что же там написано. Афиша гласила примерно следующее: «Завтра единственные гастроли Ивана Максимовича Поддубного: впервые по возвращении из Америки популярнейшего борца в мире». Понятно, что мы загорелись желанием увидеть этого силача.

Наступило это памятное «завтра». Сидим в цирке, на галерке, где были самые дешевые места. Галерка почти всегда бывала переполнена, a партер часто пустовал. Собственно, и цирк, Сережа, тогда не был похож на современные здания для цирковых представлений – брезентовая крыша была только над местами для зрителей. Вся залатана, заплатана, тряпки разноцветные, как на лоскутном одеяле. Посреди арены был врыт столб, а на нем и держалась так называемая крыша.

Вначале появился ведущий, за ним в «параде-алле» гуськом прошли все борцы с лентами через плечо, увешанные медалями – плодами своих побед, напрягая шары своих мускулов. Арбитр представил борцов и лишь после этого объявил, что сегодня на арене цирка «чемпион чемпионов, чемпион мира Иван Максимович Поддубный». Публика заревела от восторга: «Поддубный, Поддубный!» Я тогда решил спуститься в партер, чтобы поближе увидеть этого силача, – и вовремя: на арене появилась гигантская фигура… Это был Поддубный. Вблизи он оказался намного старше, чем на афише. Рослый, мощный, с неуклюжими, непомерно большими и грубыми кистями рук. Он был похож на большого, тяжелого и очень усталого африканского слона. Поддубный церемонно поклонился публике и под дружные аплодисменты вновь ушел за кулисы. В тот день он не боролся, а лишь демонстрировал навыки тяжелоатлета.