Я, почти по-матерински заботливо, трогаю хрупкую девичью руку. Она удивлённо кивает:
– Спасибо.
– Ну, вот, – улыбаюсь, – Идите туда. Я сейчас подойду. Вы пока что меню посмотрите. Берите всё на свой вкус, я плачу, – поднимаюсь я из-за стола, на ходу принимаюсь расстёгивать пуговки на униформе.
– Хо-рошо, – Зоя тоже встаёт. И, одёрнув короткую юбочку, устремляется в сторону двери, – Тогда я… пойду?
– Вы идите, идите, – киваю я одобрительно.
И лишь когда дверь закрывается, трогаю лоб. Он весь в мокрой испарине. Так и простудиться недолго! Вытираю салфеткой подмышки и шею. Всё потное. Так перенервничать! В пору самой нюхать свой нашатырь.
К слову, нюхаю. Вынимаю из ящичка спящий гаджет. Нахожу переписку с Романом. Пишу ему:
«Милый, ты занят? Подъедь в «Базилик»! Это срочно!».
Он отвечает секунд через тридцать:
«Ты беременна? (смайлик)».
«Не я», – порываюсь ответить ему. Но решаю пока не вводить в заблуждение. Он сам должен узнать. Я устрою им очную ставку! Я хоть и врач, но сериалы смотрю регулярно.
«Скажешь тоже (смайлик). У меня обнаружили рак», – пишу, а сама держу пальцы крестиком.
Окунев тут же звонит. Беру трубку, и слышу тревожное:
– Что? Это правда, Марго?
– Пошутила, – вздыхаю.
– Ты дура совсем, или как? – удивляется он.
– У меня для тебя есть сюрприз, – говорю, – Приезжай!
Он вздыхает на том конце провода. Знаю – не смог, так бы сразу сказал! Значит, может:
– Окей. Через полчаса буду.
Я одобряю указанный срок. Нам с Зоей хватит полчасика, чтобы узнать друг друга получше. Пока мой родной, обожаемый муж, словно Бэтмен, спешит к нам на помощь.
Я была ровесницей Соньки, когда впервые увидела Рому. Он – на два года старше меня, старшеклассник, спортсмен, гордость школы. Кто бы сказал мне тогда, что я буду его женой, посмеялась бы! Где уж мне? Кроме прыщей, лишний вес. Кроме стеснения, комплексы! Наши папы дружили. А мамы общались, и часто, как сейчас говорят «тусили» парами. То на одной из квартир, то на другой. И меня, «потому, что я девочка», оставляли присматривать за малышнёй. У меня – младший брат, а у Ромки – сестрёнка. Сам же он уходил с пацанами гулять. А мне было обидно…
Потом он надолго пропал. Точнее, отцы разругались, на время. И встретились снова, когда умерла моя бабушка. Там, на похоронах, всё сложилось иначе. Мне было двадцать, ему – двадцать три.
– Ого! – только и сказал Окунев, увидев меня со спины.
Я – вся в чёрном. И волосы гладко зачёсаны. К этому возрасту сбросила лишнее, стала повыше. Кожа разгладилась, грудь подросла.
Он тоже подрос. Хотя, куда уж больше? Волосы вьются копной, зачесал их назад. На лице ровно стриженный ёжик щетины.
– А я познакомиться собирался, – сказал он, неловко кусая губу.
– Знакомы, – отрезала я, с холодной решимостью прошествовав мимо него.
После этих похорон как-то всё и срослось. Не сразу, конечно! Сперва мы встречались. Но оба знали как будто, что всё решено. Что нам предначертано быть вместе. Свадьбу играли пышную! Наши папы устроили «батл», кто кого переплюнет. У одного – своя клиника. Другой производит лекарства, владеет сетью аптек. Платье было дизайнерским. Торт, лимузин. И поездка на море.
Пожалела ли я? Не скажу! Наш брак был счастливым, по крайней мере, первые несколько лет. До тех пор, пока Ромка был верен. Пока он не взял руководство «Ленфарм» на себя. И, в то время как я разрывалась между вечно орущей Сонечкой и пятилетним Севкой, мой муж у себя в кабинете приходовал шлюх…
