Сны деревни Динчжуан - страница 14

Врачи назначали донорам пить подслащенную воду, и с полок магазинов во всем уезде пропал сахар, пришлось срочно закупать его в соседнем городе, в соседней провинции.

Врачи назначали донорам несколько дней соблюдать постельный режим, и все солнечные пятачки в Динчжуане оказались заставлены кроватями – деревенские соблюдали постельный режим и во дворах, и прямо на улице, кто на бамбуковой кровати, кто на деревянной.

Врачи позвали в Динчжуан доноров из окрестных сел, и улицы Динчжуана наводнились людьми, и поток их не стихал. Скоро в деревне открылись две новые закусочные, а за ними – две лавочки с солью, сахаром и укрепляющими добавками.

Деревня расцвела.

Деревня повеселела.

В мгновение ока Динчжуан стал образцовой деревней, главным донором всего уезда. И начальник Гао из отдела народного образования продал свой джип и купил новенький лимузин. Приехал на нем в Динчжуан, прокатился по деревенским улицам, осмотрел кровпункты, расспросил, как идут дела, заглянул к нам домой и съел две чашки лапши с яйцом, приправленной котовником, а потом отправился в школу, потряс руку моему деду и крепко его напугал. Сказал: учитель Дин, вы спасли деревню!

Вы спасли деревню от нищеты!

Расцвет Динчжуана был недолгим – скоро лепестки облетели.

Веселье Динчжуана было недолгим – скоро улицы опустели.

Вот тогда-то на сцену и вышел мой отец.

Кровь в Динчжуане продавали не все подряд: врачи оценивали возраст донора, его группу крови, состояние здоровья и все такое прочее. К продаже крови не допускались люди старше пятидесяти и младше восемнадцати лет. Каждому донору выдавалась кровкарта – карточка из желтой пергаментной бумаги полтора на два цуня[10], на одной стороне писали фамилию и имя донора, его возраст, группу крови и хронические заболевания, на другой была табличка, в которой регистрировался объем проданной крови и дата последнего забора. Врачи сверялись с этой карточкой, некоторых доноров пускали продавать кровь только раз в три месяца, других – раз в два месяца. Благо почти все деревенские могли продавать кровь каждый месяц. А у молодежи кровь восполняется быстро, и донорам от восемнадцати до двадцати пяти лет разрешалось сдавать полный пакет хоть дважды в месяц.

Потому и кровпункты стали передвижными: сегодня стоят в Динчжуане, а через месяц перекочуют в Лючжуан, или в Хуаншуй, или в Лиэрчжуан.

Потому и динчжуанцам теперь было не так сподручно продавать кровь: раньше, бывало, одной рукой наворачиваешь рис, а другую держишь на весу, и кровь из нее капает прямиком в пакет у тебя на поясе – сразу и поел, и напился, и целую банку крови нацедил, денег заработал. Раньше идешь поутру в поле, думаешь: дай-ка заверну в кровпункт! Там сдашь кровь, взамен получишь сотку, проверишь ее на свет, увидишь лица великих вождей, и губы сами собой расползутся в улыбке, а румянец на щеках засверкает алым, как склянка крови в солнечных лучах.

И потому однажды мой отец поехал в город, а вернулся с полной сумкой шприцев, ватных шариков и пакетов для сбора крови. Дома он разложил это добро на кровати, выломал из свинарника доску и написал на ней четыре иероглифа: «Кровпункт семьи Дин». А потом вышел на середину деревни, подобрал булыжник, ударил им в колокол на старой софоре и крикнул на всю деревню:

– Кому надо продать кровь, обращайтесь к Дин Хою! Другие платят по восемьдесят юаней за пакет, а я дам восемьдесят пять!