Собрание сочинений в 4 томах. Том 3, книга 2. Американский романтизм и современность - страница 31

. Вполне вероятно, что в своих романах Браун стремился воплотить некоторые годвинские идеи о человеке, которые оказали формирующее влияние на мировоззрение писателя. Он ставит своих героев в «годвинские» ситуации и заставляет поступать согласно его учению об искренности, правдивости и разумной способности к совершенствованию. И затем с интересом экспериментатора наблюдает, что из всего этого получится. Выдержит ли годвинский человек? Выдержат ли испытание идеи Годвина?

Однако влияние Годвина на романы Брауна преувеличивается и односторонне подчеркивается в работах американских компаративистов. Брокден Браун был сыном своего века, защитником передовых социальных и политических идей французской революции. Его романы выросли из всей литературно-общественной ситуации 90-х годов, из наследия французских мыслителей XVIII в., из книг Руссо и английских писателей времен французской революции, одним из которых и был Годвин.

В известной мере такие брауновские герои, как Карвин, Ормонд, Клиферо, противостоят идее и образу годвинского злодея. Фокленд в «Калебе Вильямсе» становится преступником в порыве чувств. Злодейство у Годвина – отклонение от нормы поведения просветительского человека. Злодейство у Брауна – преднамеренная, заранее обдуманная система поведения. В злодействе героев Брауна проступают черты романтического бунтарства. В этом отношении он идет дальше Годвина по пути к литературе романтизма.

Воздействие Годвина на романы Брауна особенно наглядно выступает в образе Клиферо в «Эдгаре Хантли». Пороки общественной жизни Англии, откуда был вынужден бежать Клиферо, выступают в романе Брауна как фон, на котором разворачиваются сложные психологические коллизии, занимающие основной интерес писателя. Признанный преступник Клиферо, одно имя которого вызывает гримасу отвращения у людей, знавших его в Англии, оказывается на самом деле благородным человеком, доведенным обрушившимися на него несчастиями до грани умопомешательства.

Аналитический метод изображения, применяемый Брауном в его романах, пронизан элементами психологизма. Сочетание психологических факторов и социальных, вернее первые попытки, предпринятые Брауном в этом направлении, связывают его творчество с проблематикой американского романтизма середины XIX в.

В этом проявляется одна из интересных закономерностей развития литературно-художественных методов, когда на ранних стадиях появляются произведения, в чем‐то «выламывающиеся» из рамок нового метода, стихийно предугадывающие проблемы, которые встанут перед литературой в будущем.

Браун был твердо убежден, что причины социальных зол заключены не в сердце человека и его неизменной природе, как считали некоторые романтики, а в самой социальной системе, созданной человеком. Именно эта социальная трезвость вела писателя к реалистическим прозрениям. Любопытно, что еще в 1824 г. один из английских журналов писал о реалистической прозрачности языка и стиля Брауна: «После того как он описал нечто и вы прочитали это описание, кажется, как будто вы не просто читали об этом, а только что расстались с человеком, который все это видел, с человеком, чьи слова никогда не подвергаются сомнению и который рассказал вам обо всем с горящим лицом»[64].

Брауну свойственно отсутствие твердой стилистической и методологической основы, «переходность», выражающаяся в «размывании» художественной формы произведения, когда старое, связанное со всей литературой эпохи Просвещения, уже отвергается, а новое, знаменующее собой рождение романтизма XIX столетия, еще не набрало сил и художественной определенности. Это породило у некоторых американских литературоведов сравнение произведений Брауна с широким и свободным звучанием греческих трагедий, их общечеловечностью, не скованной ограниченностью художника своим временем