Сон не обо мне. От Пушкина до Бродского - страница 20

Я ломала голову, я молилась, я молилась, как никогда! Распухла от слез! Не знала, что делать! Через день Пушкин получил оскорбительные анонимные письма без подписи, и я решилась! Рассказала ему об этой нещастной встрече, об угрозах! Предстоит дуэль!

Не замолить мне грехов моих, не вымолить мне прощения у мужа моего! Молюсь лишь, чтобы отказался он от дуэли! Жуковский, тетушка – все, все, слава Господу, рядом! Я одна ничего бы не сделала, я ломаю руки, плачу, молюсь! Все, что мне остается! Ах, где Соболевский? Понимаю нынче, как он мог бы повлиять!

Отчего у нас нет средств! Только из-за проклятых денег не смогли мы уехать в деревню, все бы забылось! Господи,

Всемогущий, спаси мужа моего от дуэли! Не дай ему сделать страшный шаг! Спаси мужа и детей наших! Накажи меня, меня одну! Виновата, Господи!

Умоляю, никому ни слова, ни звука об ужасной встрече.

Услышал Господь, Всемогущий, Всемилостивейший Господь, услышал молитвы жалкой рабы своей! Хвала Господу нашему во веки веков! 17 ноября – щастливейший день жизни моей! Пушкин отказался от дуэли, хвала Господу! Мы все его уговаривали сделать это ради щастия Коко, ибо барон Геккерн объявил нам, что он дает согласие на брак Дантеса с нею.

Оказалось, что хитрец Дантес давно намеревался просить ее руки. Извольте, я писала Вам, что он завоевывает ее сердце, по наивности разыгрывая страсть даже и ко мне, матери четырех детей! Играл с огнем! А я, глупая, не придавала этому особого значения, француз-де забавляется! Для меня важнее было, чтобы свет не судил строго о Коко, сестре моей, – слишком очевидна была ее увлеченность Дантесом. Я бы не хотела, чтобы над ней смеялись в случае, когда бы любовь ее оказалась без ответа. О себе я и не думала. Подлые авторы подметных писем, столь разъяривших моего мужа и едва не приведших к дуэли с неловким Дантесом, полностью посрамлены. Теперь, полагаю, они понимают, что их подлость основана лишь на их собственной глупости. Недаром они не подписали письма. Ах, Пушкину и не пристало гневаться на анонимов.

В тот же день, вообразите, Дантес явился с бароном Геккерном к тетушке, чтобы просить руки Коко. По щастью, незадолго брат Дмитрий приехал из Москвы и объявил им родительское согласие! Так что вечером на бале у Салтыкова, где были и мы с мужем, огласили помолвку! Скандал завершился, да как! Щастлива Коко, она не смеет поверить, что все это не сон. Щастлива тетушка, все мы, но щастливей всех я! Вообразите, я оказалась права.

…если бы знали Вы, как я щастлива и спокойна.

Господь смилостивился над нашей семьей, прошедшей столь тяжкие испытания. Сам Государь в ноябре удостоил моего Пушкина высочайшей аудиенции и взял его под защиту. Муж мой дал слово Его Величеству не драться, что бы ни случилось, а если возникнут осложнения с предыдущей историей, то Государь обещал вмешаться. Нынче я спокойна за мужа.

Я спокойна за семью свою. Воспитываю детей, принимаю жизнь таковою, какова она есть. Меня более не тревожат долги. Их уже около 120 тысяч, но я безразлична к ним. Слишком много душевных сил потратила я на борьбу с нуждой. А ведь главное в жизни – это здоровье близких и Божий день. Одно может омрачить существование – смерть. Я поняла это, когда Пушкин потерял свою мать.

Бог миловал меня от потери самых родных мне людей. Я благодарю Господа. Благодарю мужа моего, который хоть и нервен, подозрителен, боится писем после всего пережитого, но ограждает меня от волнений, как никогда прежде. Даже в первые дни нашей совместной жизни он не был столь предупредителен, столь нежен, столь ласков. Мой любимый вернулся ко мне. Он – мой Бог! Отныне я – Ангел его. Никогда не любила его с такой силой, как ныне.