– Пришли.
Луми уверенно провел ее сквозь Туманный Лабиринт и вывел на полянку, покрытую густыми травами. Где-то посередине трава пригибалась к земле под тяжестью снега. От этого места начиналась территория, полностью укутанная снежным одеялом. На голых стволах деревьев поблескивала тонкая ледяная корочка, девственно белые сугробы походили на складки огромного мягчайшего покрывала. Легкий морозец дразняще касался лица и тут же отступал к снежной границе.
– Чума, – пробормотала на одном выдохе Аркаша. – Территория, где единолично властвует зима!
– Вечная Зима. – Луми казался довольным. Он нетерпеливо шагнул вперед, но о чем-то вспомнив, вернулся.
Звонкое «ой» сорвалось с губ Аркаши, когда на ее щеки без предупреждения легли теплые ладони Луми.
– Холодная, – констатировал он. – Уже замерзла.
– Я в порядке. – Хотя перспектива гулять по заснеженному лесу в футболке и шортах не слишком воодушевляла.
– Ясно. – Лицом Луми опять завладела маска невозмутимости.
В следующий миг он подцепил края своих черных спортивных брюк и начал их снимать.
Аркаша, издав дикий вопль и уронив мяч, прыгнула вперед и тоже схватилась за края его брюк. Когда в его грудь на полном ходу врезалась лохматая рыжая голова, Луми на секунду опешил, а девушка, согнувшись, чтобы удобнее было не позволить юноше оголиться, крепко сжала зубы и решительно потянула складчатые края вверх.
«Что за университет, ей-богу?! Что ни день, кто-нибудь да пытается стянуть с себя брюки!»
– Ты чего? – Луми перестал раздеваться и осторожно дотронулся кончиком пальца до ее затылка.
– Не… не надо раздеваться!
– Почему?
– Как «почему»? – Аркаша, все еще пребывающая в согнутом положении, возмущенно боднула его в грудь и, оттолкнувшись, выпрямилась. – Что за эксгибиционизм?
Брови Луми дернулись. Он наклонил голову к плечу, растерянно взирая на нее. Если бы недоумение могло материализоваться, то вокруг юноши уже давно бы плясали миниатюрные знаки вопроса.
Внезапно бледное лицо прояснилось. Луми, глухо фыркнув, наклонился и, несмотря громкие протестующие вопли, одним рывком стянул брюки до самых кроссовок.
– Чума! Предупреждать надо. – Аркаша сердито покосилась на шорты, оказавшиеся под брюками.
– Предупреждаю, – торжественно провозгласил Луми и снова фыркнул. Его фырканье очень походило на забавный чих собачки.
Широкие штанины позволили ему стянуть предмет одежды, не снимая кроссовок. Встряхнув брюки, юноша аккуратно сложил их и присел возле Аркаши.
– Давай.
– Что?
– Надевай.
– Да ладно, не надо.
– Надевай.
– Да не нужно.
– Надевай.
– Что за нудность.
– Тебе же холодно.
– Неа.
– Холодно.
– НЕТ!
– Холодно?
– Да! Да!
– Надевай.
– Ох ты нудный.
Аркаша, опираясь на подставленные плечи, влезла в брюки, и Луми ловко завязал ей на талии удерживающие веревочки. Затем к девушке перекочевала и теплая серая кофта. Напоследок оставшийся в светло-голубой футболке юноша сунул руку в карман шорт и извлек черную тонкую шапочку с надписью «Снег не грыжа, пускай выпадает», которую сразу же натянул на девичью голову.
– Как будто готовился. – Аркаша, проговорив про себя фразу с шапки, хмыкнула и поправила края, прикрывая уши. Одежда хранила тепло владельца, и кожу начало приятно покалывать.
– Именно. Пошли?
– Подожди. А ты как же?
– Я же снежный человек. Холод мне не страшен.
Под ногами хрустели миллионы ломающихся снежинок. Морозец щипал кончик носа и мочки ушей, облизывал щеки и высушивал влагу в глазах. Изо рта вырывался белесый пар. Но все неудобства с лихвой перекрывали впечатления от снежной красоты вокруг. Аркаша, не избалованная семейными выездами на природу, в первый раз видела настоящий лес, покрытый снегом, – дикую природу в одной из ее истинных ипостасях. Прелесть и страх. Беспредельный мир. Гармония и баланс.
