По фиг!
После ванны чай с мёдом и постель под ватным одеялом и тулупом.
Проснулся разбитый, не выспавшийся. Голова трещит. Четыре часа утра. Ни о какой пробежке, а тем более купании, речи быть не могло. Яркое солнце бесило, и он задёрнул окно плотными шторами.
Одеяло с тулупом на полу. Во рту пустыня Сахара. На кухне напился воды из-под крана. Вкусная, мокрая.
– Хватит бичевать. Болеешь, так по-человечески.
Включил телевизор, и, не заметив картинки, переключил на DVD.
– Всё одно никого в целом мире.
«Повесть о настоящем человеке» не отвлекла. Всё раздражало и одновременно заволакивало равнодушием.
За окном орала скотина.
– Да пошли вы все! – он повернулся на диване лицом к стене и накрыл голову подушкой.
Время вареньем тянулось и липло. Каждую минуту можно потрогать.
Выздоровление пришло внезапно с наступлением следующего дня. О болезни кроме женской одежды в ванной ничего не напомнило. Чужие вещи он брезгливо отнёс в мусорный бак, и принялся за дела.
Последующие дни своей монотонностью сливались в одни бесконечные сутки.
– Я обречён на заботу об этих брошенных животных и безлюдном посёлке, – вздыхал Александр.
Но и в однообразии дней то здесь, то там выскакивали, вспыхивали радости: до дождя успел что-либо сделать; ночной ветер порывами подмёл тротуары; животные стали принимать его за хозяина; ясный летний день даже в полдень гладит прохладным ветерком, а редкие ночные ливни наполняли всклянь бочки и вёдра водой.
Однажды Александр сделал открытие, которое придало ему безграничное количество сил и радости.
Особенный день, который мог быть и субботой, и вторником, ведь Александр уже давно не поглядывал на календарь, был с пробуждения полон предчувствия чего-то неизвестного, но категорически хорошего. Фура с праздником мчалась к нему и всеми видами сигналов говорила о своём приближении. К полудню чувство начало затухать и могло стать разочарованием, если не дела и заботы.
Сидя поздним вечером на ступеньках крыльца, и бросив глаза в звезды, Александр, словно услышал:
– Всё просто и логично. Я умер, а это всё мой рай. Мне всю жизнь нравилось помогать людям. Да, что там «нравилось»? Сам докучливо лез во всё. Вот и получи сполна на всё своё удовольствие.
Осознав и приняв Это, Александр почувствовал приятную усталость, схожую с истомой. В глазах появился свет, а по лицу растеклась улыбка.
– Как же хорошо быть нужным!
Но через минуту и улыбка, и свет пропали. В приятности Александр впервые за всё время одиночества подумал о жене. Привык, что она всегда рядом. Да, в своих заботах. Да, в своей работе. Но рядом, где-то близко.
Юлюшка! – так он называл её во времена ухажёрства. После свадьбы – Юля, жена, моя женщина. Сыночка ему родила. Тот как-то скоро вырос, и покинул родителей. Достаточно звонка отцу раз в месяц. Вот Юля о сыне всё знала – сердцем что ли материнским чувствовала?
Любил ли он её? Конечно. В пылу влюблённости и «краше никого нет», и «до конца жизни». После, как и всех остальных, больше, наверное, уважал, но ни разу (ни разу ей ни с кем! Даже в мыслях.) не изменял.
Вот теперь один. Кушай большой ложкой манию всем во всём помогать.
С этой мыслью и уснул.
– Ну, ты, Саня, вчера и дал! Никогда тебя таким не видел, а в одном классе учились!
Над ним стоял Виктор Строгин и улыбался.
– Отказались от твоей помощи. Что такого? Их там без Нестора десятеро.
О чём это Виктор?
Какое вчера?!
