Элара почувствовала себя беспомощной. В этом хаосе её магия была слабой, как тонкий ручеёк. Но она вспомнила, как Каэль успокоил Шепчущие Тени в лесу. Она протянула руку и, сосредоточившись на своём сердце, попыталась соткать самую чистую и тёплую нить, какую только могла. Это была нить Сострадания. Она была тонкой, почти невидимой, и сияла не слепящим светом, а мягким, тёплым сиянием, похожим на огонь свечи.
Она направила эту нить к Кошмару, и та медленно, словно живое существо, потянулась к нему. Кошмар взревел, и его красные глаза замерцали ещё ярче, словно он не мог поверить в то, что видит. Он попытался поглотить нить, но она не исчезала. Она обвила его, как тёплый шарф, и Элара почувствовала, как его боль ослабевает, словно лёд, тающий под солнцем.
Она начала говорить. Не словами, а мыслями, которые она направляла через нить. «Я вижу тебя. Я знаю твою боль. Ты не будешь забыт. Ты – часть этого мира, и ты важен. Даже твоя боль имеет значение».
Постепенно Кошмар начал уменьшаться. Его красные глаза погасли, а колючие нити разгладились, превращаясь в мягкую, тёмную ткань. Он не исчез. Он превратился в клубок нитей, который медленно и мирно опустился на землю, словно уставший путник, наконец-то нашедший свой дом.
Элара тяжело дышала. Она не использовала силу. Она использовала сострадание. Это было нечто совершенно новое для неё, и её сердце наполнилось невероятным, незнакомым теплом.
«Ты справилась», – сказал Каэль, и в его голосе звучала неподдельная гордость. – «Ты не только Ткачиха Света. Ты Ткачиха Души».
Они продолжили свой путь, оставив клубок нитей позади. Элара шла, чувствуя себя гораздо увереннее. Она теперь понимала, что «Несотканное» – это не просто свалка кошмаров, а место, где живут тени, которые жаждут внимания и принятия. Она чувствовала, как нити вокруг неё пульсируют, рассказывая свои истории – истории об оставленных и забытых.
«Они говорят о своих хозяевах», – сказал Каэль, идя впереди. – «Нить боли, нить сожаления, нить зависти. Они все здесь, и они кричат. Мы должны найти нить, которая не кричит. Нить, которая молчит».
«Почему молчит?», – спросила Элара, пытаясь понять его логику.
«Потому что она была выброшена не просто так. Её насильно заставили замолчать», – ответил Каэль. – «Тень, которую ты видела, – она не просто режет нити. Она ищет ту, что была запрятана глубже всех, которую даже мы не слышим. Она ищет ключ».
Они шли по лабиринту из движущихся нитей, которые постоянно меняли свою форму. Время здесь текло странно: иногда оно застывало, иногда ускорялось, и Элара чувствовала, как её разум начинает путаться. Каэль ориентировался по ощущениям, как летучая мышь. Он чувствовал потоки теней, которые двигались в этом хаосе, и вёл их по самому безопасному пути.
Внезапно они вышли к странному месту. Перед ними была огромная, тёмная стена, сотканная из плотных, чёрных нитей. Она была абсолютно безмолвна. От неё не исходило ни света, ни звука, ни даже шёпота. Она была похожа на глубокую, чёрную яму, которая поглощала всё вокруг.
«Что это?», – спросила Элара, и её голос прозвучал пусто, словно эхо в бездне.
«Это стена Забвения. Нити, которые были выброшены с таким усилием, что потеряли свою сущность. Нить, которую выбросили из мира, потому что она была слишком неудобной», – Каэль коснулся стены. – «Здесь нет чувств. Только пустота. Нам не сюда».
