Картина прояснялась, но от этого не становилась менее странной.
– Итак, что мы видим? – Волков поднялся, отряхивая снег с шинели. – Три группы следов уходят на юго-запад, в сторону реки. Бежали. Расстояние между шагами большое, следы глубокие, неровные – явные признаки паники. Похоже на трех человек. Возможно, двое тащили третьего, раненого? – Он кивнул на обнаруженную вчера кровь.
– А четвертый? – спросил Петров, который вместе с Егорычем изучал другую цепочку следов.
– А вот четвертый – самое интересное, – Волков подошел к ним. – Один комплект следов уходит строго на север, в чащу. Шаг ровный, спокойный. Будто человек шел на прогулку. Или… шел к определенной цели. Тот самый Петрович из дневника, который «слышал голоса»?
Егорыч, сидевший на корточках, покачал головой.
– Не просто шел, начальник. Смотри сюда.
Он указал на снег рядом с цепочкой человеческих следов, уходивших на север. Там виднелось нечто иное. Несколько глубоких, крупных вмятин в плотном насте. Они были нечеткими, словно слегка оплывшими, но размер впечатлял. И форма…
– Медведь-шатун? – предположил Синицын, нервно передернув затвор карабина.
Егорыч снова покачал головой, его лицо стало еще серьезнее.
– Не медведь. Когтей нет. И след… другой. Смотри, – он обвел пальцем контур одной из вмятин. – Три… как бы опоры? И в центре – ровная площадка. Словно… не зверь. Словно машина какая-то стояла. Тяжелая.
Волков присел рядом, внимательно рассматривая отпечатки. Они действительно были странными. Не похожи ни на лапу зверя, ни на след гусеницы или колеса известной ему техники. Три массивные, округлые опоры образовывали равнобедренный треугольник, а между ними снег был примят, словно чем-то тяжелым и плоским. И что самое странное – эти следы не вели к лагерю и не уходили от него. Они просто были здесь, рядом с тропой одинокого геолога. Словно нечто тяжелое опустилось с неба, постояло и снова поднялось вверх.
– Аппарат какой-то? Вертолет? – Волков недоверчиво посмотрел на небо сквозь голые ветви. Но площадка была слишком маленькой для вертолета, и не было следов от винта.
– Не вертолет, – пробормотал Егорыч. – Другое… Старики рассказывали… про огненные шары с неба… Что прилетают иногда. След такой же оставляют. Холодный след.
Волков хотел было снова отмахнуться от «фольклора», но вид этих странных, нелогичных отпечатков на снегу заставил его промолчать. Он достал фотоаппарат и тщательно заснял следы со всех ракурсов, с рулеткой для масштаба. Факты упрямо не желали укладываться в привычные рамки.
– Значит, – Волков выпрямился, его лицо было задумчивым. – У нас три человека, спасающиеся бегством к реке. Один, возможно, сошедший с ума, спокойно уходит на север. И рядом с его тропой – следы… неизвестного происхождения. Или неизвестного аппарата. Который, возможно, и напугал остальных? Или который прилетел за этим четвертым?
– Или который принес то, от чего они все бежали, – тихо добавил Петров, вспомнив дневник и слова о «неправильном свете».
Волков посмотрел на него, потом на Егорыча, потом на две цепочки следов, расходящиеся в разные стороны. Дилемма была очевидна. Куда идти? Искать троих, которые, возможно, еще живы и нуждаются в помощи? Или идти по следу одиночки и этих странных отпечатков, навстречу неизвестному и, возможно, опасному?
– Мы не можем бросить людей, если есть шанс, что они живы, – сказал Волков, принимая решение. – Разделяться рискованно. Идем сначала к реке, по следу троих. Если найдем их или их следы обрвутся – вернемся и проверим северное направление. Капитан, вы согласны?
