Тоннель в подсознание. Уроки силы - страница 13

или опорожнением сосуда кармы, что лично у меня вызывает недоумение. Санскритский термин «карма» означает совокупность причин, или всевозможных действий, совершенных в прошлом относительно какого-то определенного момента времени. Эти причины в будущем – ближайшем или отдаленном, – согласно закону кармы (иное его название – причинно-следственный закон), неизбежно повлекут за собой соответствующие следствия, каждое из которых, реализуясь в жизни, в свою очередь, также становится причиной очередного следствия. В итоге разрастаются бесконечные причинно-следственные цепочки, раскручивающиеся независимо друг от друга.

Карма может быть как неблагой, так и благой. К примеру, если вы не выйдете на работу без уважительной причины, но в тот же день преподнесете жене чудесный букет цветов, то ваше благое действие отнюдь не избавит вас от гнева начальника. Ну, а за букет цветов жена, как минимум, вас поцелует, как бы начальник на вас ни гневался.

Как известно, величайший подвижник Наропа (Нарота – санскр.), почитаемый в Тибете даже более, нежели в Индии, с легкостью шел на любые страдания, чтобы только достигнуть просветления и таким образом выйти за пределы досягаемости вселенского кармического закона. В противном случае ему, несмотря на все его религиозные заслуги, пришлось бы расплачиваться за весьма тяжкие грехи молодости. Аналогичные побудительные мотивы были и у другого весьма почитаемого тибетского мистика и поэта Миларэпы (Миларайпы – бурятск.). Занявшись в юности черной магией, он натворил немало бед. А потом ему уже ничего другого не оставалось, как только добиваться состояния будды. Иначе, согласно закону кармы, Миларэпе так или иначе пришлось бы пожинать следствия своих ошибок молодости, совершенных в порыве жажды мщения.

В общем, карма – не мусорное ведро, которое можно вытряхнуть и помыть. Увы!

Надо сказать, что отечественные авторы (в том числе и самые маститые) зачастую весьма небрежно обращаются с восточной терминологией. В начале 90-х годов ушедшего столетия я редактировал один религиозно-философский журнал, в котором планировалось опубликовать цикл работ четы Рерих. Просматривая оригиналы, я то и дело «спотыкался» о терминологические ошибки и неточности. Например, Николай Константинович упорно (и чуть ли не на каждой странице) употреблял эклектичное выражение «Высший манас», подразумевая то ли вселенский разум, то ли ноосферу, то ли некое божественное сознание. Вообще-то, санскритский термин «манас» обозначает низшую область ума, объединяющую данные органов чувств (индрий) в единый образ. Можно сказать, что манас – это координатор восприятия. Возможно, Рерих спутал слово «манас» с каким-то другим термином – допустим, «атманом» или «буддхи»…

В общем, что именно хотел обозначить сим выражением Николай Константинович, я так и не догадался. А поскольку аналогичных неясностей набиралось чересчур много, – наш же журнал претендовал на определенную академичность, – то публикацию цикла было решено отложить на неопределенное время. Его-то, времени, видимо, и не нашлось некогда у четы Рерих на восточные языки. Помимо обширнейшей политико-дипломатической деятельности, Николай Константинович писал удивительные картины, причем тысячами, а Елена Ивановна тем временем беседовала с махатмами и что-то сочиняла. Знай хотя бы кто-либо один из этой знаменитой четы и не санскрит даже, а тибетский, или монгольский, или, на крайний случай, бурятский язык, тогда, возможно, иначе бы закончилось их печально известное путешествие в сторону Лхасы.