- Что-о-о?! – прорычал боярин.
Улыбка сразу слетела с лица слуги.
- Это я про коня, - поспешил оправдаться он, виновато захлопав глазами. – А его хозяин ирод окаянный! – Прокоп гневно затряс кулаком.
Не услышав в его голосе должного осуждения, боярин сурово глянул на холопа:
- Выяснить, кто таков! Я ему устрою весёлую жизнь!
- Выяснить можно, - устремив взгляд на уменьшающуюся фигурку всадника, слуга пожал плечами. – Да только такого голыми руками не возьмёшь.
- Ты мне его только отыщи! А там я найду на него управу, - прошипел боярин.
Алексей нёсся по дороге с упоением слушая музыку ветра. Недавняя дерзкая выходка будоражила кровь, и на губах молодого воеводы блуждала озорная улыбка. Похоже, Халиф, разделяя настроение хозяина, буквально летел над землёй, а потому неудивительно, что довольно скоро они нагнали товарищей.
- Вот и наш вдовий утешитель явился, - взглянув на разгорячённых коня и всадника, хмыкнул Степаныч. Уловив в его голосе упрёк, Алёшка неловко потупился и, придержав жеребца, молча пошагал рядом. - Жениться тебе надобно, Алексей Борисович, – хмуря брови, продолжал поучать старший товарищ. - Негоже словно кобелю на случку бегать. Дядька твой, Дмитрий Иванович, вон уж давно женат. Успел народить и сына, и дочь. А ты? Одна дурь в голове! – Степаныч осуждающе покачал головой.
Данила ехал позади собеседников и, не вступая в разговор, лишь ухмылялся.
- Ты прямо, как матушка моя, - пробурчал Зарубин. – Она спит да видит, как меня женить. Всё весточки шлёт да сосватать норовит.
- А как иначе? Не мальчишка уже, пора и о семье задуматься.
- Моя жена – служба государева! – Алёшка задорно улыбнулся.
- Служба государева, оно, конечно, дело важное, но без людей и государства не будет, - возразил Степаныч. - Каждый человек родом своим силён, корнями предков в землю уходит, а детками, словно ветвями, к небу тянется. Семья – она от бога. А так - то блуд один. Услада телу, а для души - погань, - ворчал умудрённый сединами воин.
- Да знаю я, – отмахнулся Алёшка. – Я бы и рад жениться, да только где невесту сыскать?
– Только скажи, мы с твоим дядькой тебя махом сосватаем! - встрепенулся Степаныч. - Подберём хорошую девушку.
- Подберём… - передразнивая товарища, проворчал Алёшка. - Тогда в чём разница, когда тебя как того кобеля на случку ведут?
- Не то говоришь, Алексей Борисович, - воин нахмурил брови.
- Как не то? Вот скажи, Степаныч. Значит, невенчанным жить - грех, а венчаться с нелюбимой в том греха и нет будто?
- Ну почему с нелюбимой? – собеседник пожал плечами.
- Если невесту свою только на свадьбе увидишь, откуда любви взяться? - не отступал Алёшка.
- Со временем придут чувства, - заверил Степаныч.
- Ага. Стерпится - слюбится, – парень насмешливо скривился. – А если не слюбится? Вдруг невеста не по сердцу окажется? Так всю жизнь и мучиться? Морду друг от друга воротить и терпеть? Такая жизнь хуже преисподней будет!
- Все так живут... – фыркнул Степаныч.
- А я не хочу так!
- Не кипятись, Алексей Борисович. Что ж ты после себя и росточка не оставишь? – спросил воин, сочувственно поглядывая на насупившегося парня. - Ты почаще по сторонам поглядывай, - посоветовал он. - На ярмарках. На праздниках. Ну и в церкви. Глядишь, и сыщется та, что по сердцу придётся.
- Так в церкви о боге думать положено, а не на девок засматриваться, - тут же остыв, Алёшка хитро зыркнул на товарища.
