Обсуждение дел затянулось. Воеводы долго гадали, в каком месте хан решит преодолевать засечную черту, спорили, каким образом лучше его встретить и какие есть шансы отбить противника. Наконец, Воротынский раздал всем указания, а Зарубин удостоился особого внимания.
- А ты со своим ертаулом, не дай бог, татар проворонишь! – предупредил князь, сурово хмуря брови. – Как в прошлое лето целое войско потеряли, а потом оно под Москвой объявилось.
- В том греха моего нет, - огрызнулся Алексей. – Тогда я Калужский острог защищал.
- А в это лето именно ты головой своей ответишь, - пригрозил Михаил Иванович.
- Я-то отвечу. А вот как среди бояр предателей государевых извести? - Зарубин многозначительно оглядел родовитых военно-начальников. – Как опять подскажут татарам лазейку
Воротынский помрачнел.
- А то не твоя забота, - проворчал он. – Ты за себя отвечай. Так что в остроге не отсиживайся, а езжай засечную полосу проверяй. И не откладывая, сегодня же отправляйся.
Алёшка пожал плечами: что ж тут скажешь?
Совет закончился. Зарубин вместе с дядькой вышли на двор.
- Ну-ка скажи, сокол ясный, когда это ты Воротынскому дорогу успел перебежать? – поинтересовался Хворостинин.
- Вот именно, перебежать, - пробурчал Алёшка и рассказал о случайной встрече.
- Вот не можешь ты без своих выкрутасов, - дядька осуждающе покачал головой.
- Так надоело. Сколько можно своей родовитостью меряться, а не заслугами, - фыркнул Алёшка.
- Это у Воротынского никаких заслуг? – возмутился Дмитрий Иванович.
- Так откуда ж я знал, что это он, - пробурчал племянник, виновато отводя глаза. Но его смирения хватило ненадолго, Алёшка тут же вновь взбеленился. – Вот сам посуди. Тебя в передовом полку лишь вторым воеводой поставили, а первым - Хованского. Так всем же понятно, кто на самом деле полки поведёт, а кто чужими заслугами затем похваляться станет. А всё гордыня то боярская!
- Уж не тебе о гордыне говорить, – оборвал племянника Хворостинин. – Вот чего вчера на рожон полез перед князем? Отчего не промолчал?
Понимая правоту дядьки, Алёшка насупился, и оба молча пошагали со двора.
Воеводы успели дойти до ворот, как из конюшни вывели пегую лошадку. При виде кобылы Зарубин встрепенулся не хуже охочего жеребца.
- Погоди-ка, Дмитрий Иванович, - обратился он к дядьке. - Мне тут одно дельце выяснить надо.
Хворостинин удивлённо взглянул на племянника, но тот вместо объяснения заверил:
- Я быстро, - и резво пошагал к конюху. - Справная кобылка, - открыто улыбнувшись, завёл разговор Алёшка. - И чья такая? – с видом знатока он цокнул языком, одобрительно огладив лошадиную шею.
- Так хозяйская, – мужик пожал плечами.
- Слушай, друг, намедни на этой кобылке девица одна охотилась. Не скажешь, кто такая? Как звать?
- Девица? – переспросил конюх, с опаской косясь на незнакомца. - Путаешь ты чего-то, боярин. – забубнил он. - Чего бы это девкам верхом кататься? Девкам в тереме сидеть следует да рукоделием заниматься.
- А если девка шустрая такая? Бедовая? – напирал ертаульный воевода и лукаво подмигнул.
- Не-е-е. Не знаю таких, - воровато заморгав, мужик горячо затряс головой.
Алёшка усмехнулся. Он нисколько не сомневался - конюх врёт. «Видать, позволил девчонке коня увести, а теперь наказания боится», - предположил Зарубин.
- Ты долго ещё там! – крикнул Хворостинин. К воеводе успел присоединиться Степаныч, и оба нетерпеливо топтались у ворот.
