Понимая, что конюх вряд ли признается, Зарубин отступился и поспешил к дядьке и товарищу. Его настроение тут же улучшилось. Теперь он знал, где искать незнакомку. Осталось только выяснить её имя.
- О чём с конюхом толковал? – поинтересовался Хворостинин.
- Девчонку хотел найти. Ту из леса. Кобылку её увидал, – Алёшка кивнул в сторону конюшни. - Значит, и девчонка здесь.
- И зачем ты её ищешь? – удивился дядька.
- В душу она мне запала, – не стал скрывать племянник.
- Вон оно как! – Дмитрий Иванович засмеялся и изумлённо уставился на племянника. – Уж не жениться ли ты, наконец, надумал?
- Может, и жениться, - буркнул тот.
- Значит, шарахнуло? – хохотнул Степаныч. - Не думал, что ты в самом деле дожидался, когда девка тебя дубиной по голове огреет.
- Да причём тут это, – Алёшка обиженно надулся, но, вспоминая девушку, невольно расцвёл. – Она бойкая такая... И отчаянная. А глазищи какие! Я как взглянул, так и утонул.
Дядька по-доброму усмехнулся и спросил.
- И чьих она будет?
- Одёжка у неё простая. Видать, рода не знатного. Похоже здесь при доме служит.
- Ты, что же? На холопке удумал жениться? – насторожился дядька.
- Почему сразу на холопке? – парень обижено надулся и с подозрением покосился на дядьку. – Или ты, Дмитрий Иванович, тоже на родовитость смотреть удумал? Как сам окольничий чин получил, так сразу и воспарил высоко?
- О чём ты, – отмахнулся Хворостинин. – Для бояр я, как был худородным, так им и остался. Лучше скажи, как свою голубку сватать собираешься?
– А чем я не жених? Каким никаким поместьем владею. Да и жалованием меня государь не обидел. Чего ещё надо? – проговорил Алёшка.
- Всё так... Да только Михаил Иванович опекун наследства Вишняковых. А значит, без его ведома ничего в доме не происходит.
- Тут ты прав, - Алёшка с досады вздохнул. – Кто ж мог знать, что я самому Воротынскому зубы показал.
- Вот теперь волчком вертись перед ним, - хмыкнул Степаныч. - Выслужиться постарайся. Глядишь, князь и остынет.
- Нам служить не привыкать, - Алёшка задорно улыбнулся.
- Так и отправляйся в дозор, как князь велел, - посоветовал Хворостинин.
– Эх, хоть денёчек бы мне дали! Я б наверняка вызнал её имя, - пробормотал ертаульный воевода и, оглянувшись, с тоской взглянул на боярский терем.
***
Аксинья примерно накладывала стежок за стежком, вышивая праздничную сорочку. Через раскрытое окошко доносились голоса и смех, и девушка, обижено косясь на няньку, лишь вздыхала. Там за стеной кипела жизнь, а ей приходилось томиться в тереме под присмотром скучной старухи, слушая её бесконечные нравоучения.
Устроившись на покрытом тканым ковром большом сундуке, нянька теребила пряжу, но, разомлев от монотонной работы, начала клевать носом, как вдруг, нарушая тихую идиллию, в горницу влетела раскрасневшаяся Марфуша:
- Ой, Аксиньюшка, у нас с утра двор полон народу! – воскликнула она. - Мужи всё важные да степенные, но и добро молодцы про меж них встречаются, - девушка игриво улыбнулась.
Громко хрюкнув, Агафья очнулась от дрёмы и осоловелыми глазами воззрилась на холопку:
- Тебе, Марфутка, лишь бы на парней заглядываться да от работы отлынивать, - проворчала она, но брюзжание старухи ничуть не охладило пыл девушки:
- А один чернявый такой, видный, - тараторила она. – А глаза у него бесовские. А уж, как улыбнулся, так душа прямо перевернулась! – мечтательно закатив глаза, Марфуша вздохнула. - Его даже синяк не портит.
