Урожай страха - страница 7
«Лео, я в каюте. Буду на связи. Если что…»
«Я тут, Джек. Спи. Завтра разберемся.»
Джекоб повалился на жесткий матрац. Выключил свет. Темнота поглотила комнату. Только слабый зеленый огонек индикатора на стене тускло светил, как глаз циклопа. Он лежал, прислушиваясь. Тишина. Потом – далекий щелчок. Еще один. Гудение где-то в стенах, нарастающее и стихающее. Как дыхание. Как биение огромного, спящего сердца.
И снова – легкий, едва уловимый скрежет. Где-то совсем близко. За стеной? Под койкой? Он замер, вглядываясь в темноту. Ничего. Только зеленый огонек и тишина, которая теперь казалась не пустой, а наполненной. Наполненной вниманием.
Он закрыл глаза, пытаясь загнать прочь паранойю. Старая станция. Глюки. Скрипы. Все нормально. Завтра начну работу. Завтра все будет ясно.
Но даже сквозь усталость и попытки самоубеждения, он чувствовал это. Ощущение было отчетливым, физическим, как мурашки на коже.
За ним наблюдают.
Глава 3: «Облагородить» – Легко Сказать
Сон не принес облегчения. Джейкоб проваливался в липкие, бессвязные кошмары, где корни растений прорастали сквозь стены каюты, душили его, а голос Элиаса Торна, смешанный со скрежетом металла, шептал что-то о «симбиозе» и «удобрении». Он проснулся с рассветом – искусственным, тусклым светом, загоревшимся в потолочной панели по расписанию станции. Голова была тяжелой, тело ломило от жесткой койки и остаточного напряжения. Но ощущение наблюдения, к его удивлению, немного притупилось. Дневной свет, даже искусственный, развеивал ночные страхи. Немного.
«Лео, прием. Проснулся», – пробормотал он в комлинк, встроенный в браслет, оставшийся от скафандра. Браслет также показывал жизненные показатели станции, переданные с центрального пульта – все в норме. Слишком в норме.
«Пятерка, Джейк. Как самочувствие? Не сожрали?» – голос Лео звучал бодрее, но с ноткой тревоги.
«Пока нет. Только скрипы ели. Что на орбите?»
«Тишина. Никого. Твоя ферма мирно дремлет. Или притворяется. Чем займешься?»
«План прежний. Оценить масштаб катастрофы и начать ремонт. Сначала двигатели.» Джейкоб встал, потянулся, почувствовав слабую гравитацию станции. Он надел рабочую одежду, взятую с «Гвоздя» – прочный комбинезон, уже запачканный маслом и пылью. Сегодня он был здесь не гостем, а хозяином. Пусть временным. Пусть над этим тихим кошмаром.
Он вернулся в центр управления. При свете «дня» зал казался менее зловещим, более утилитарным, хотя желтые и красные индикаторы на пульте все так же мигали тревожно. Он вызвал детальную схему двигательного отсека – огромного модуля в кормовой части центрального цилиндра. Путь лежал вниз, через лабиринт технических коридоров.
Работа началась. Джейкоб погрузился в нее с отчаянной решимостью человека, не имеющего права на провал. Он проверял трубопроводы топлива и окислителя, пролезая в узкие тоннели, заросшие пучками кабелей. Он тестировал клапаны, многие из которых закисли и не поддавались. Он сканировал состояние плазменных камер и магнитных катушек основного двигателя – результаты были удручающими. Коррозия, микротрещины, износ компонентов на 70-80%. Маневренные двигатели выглядели чуть лучше, но тоже требовали серьезного ремонта и замены целых узлов.
«Лео, двигатели – жалкое зрелище, – доложил он, вытирая пот со лба грязной перчаткой. Он сидел на полу возле открытого сервисного люка одного из маневренных двигателей, его руки были в масле. – Основной движок – почти металлолом. Маневренные потянут, но после капиталки. Нужны запчасти. Много. И топливо.»