– Любезнейшая леди, будьте добры, позвольте пройти, – низкий мужской голос окликнул меня сзади.
Я стремительно обернулась, узрев троих джентльменов, оглядывающих меня с любопытством и легкой хитринкой. Ближайший обратившийся ко мне господин был хмур и невероятно бородат, прямо Карабас, в противовес гладко выбритым спутникам позади него.
– А лучше пройдите с нами, милая леди, – второй мужчина, лощеный и прилизанный, оглядел меня маслянистым взором, за что получил хмурый взгляд от друга.
Я посторонилась, освобождая проход и готовясь отбрить очевидную сальность, но меня опередила мадам Эрха, кидаясь навстречу новым гостям.
– Лорд Бриден, лорд Д`Эсилье, лорд Виргейм, добро пожаловать в нашу скромную обитель поэтического искусства.
– Рады встречи, леди, – все трое склонились к руке зардевшейся дамы и поспешили присоединиться к другим гостям мужского пола, а я осталась стоять в уголочке, рассматривая аристократов.
Пятерка мужчин преклонного возраста собралась у окна. Неторопливые, хорошо одетые, но без демонстративных признаков достатка – промышленники в металлургии и камнеобрабатывающей сфере. Такие вряд ли заинтересуются аукционом, разве что захотят прикупить женушку для сыновей, породнившись с мебельными фабриками. Вероятность их интереса около двадцати процентов.
Несколько молодых балагуров активно веселятся на диванчиках, бросая жаркие взгляды в сторону юных леди – эти отпадают сразу, слишком молоды и уверены, что любовь достанется им бесплатно, а выкладывать родной капитал за старую деву – моветон.
Остаются только господа средних лет, которых здесь довольно мало, да и предпочитают они не большие компании, а дуэты с сопровождающими или вообще одиночное наслаждение вечером. Вот на них и стоит остановиться повнимательнее.
Литературный вечер представлял собой слегка скучное мероприятие, где заранее готовые чтецы декларировали со сцены известные произведения, после объявлялся перерыв и наступало время самодеятельности – каждый желающий мог выйти на публику с чужими или своими произведениями, не рискуя быть закиданным помидорами.
Именно во время антракта меня и выловила одна из хорошо одетых леди, как бы невзначай обратившись у стола со съедобными цветочными украшениями. Я отправила в рот тончайший цветок орхидеи, сделанный из белого шоколада и ягодного красителя, посмотрела на переминающуюся женщину и неторопливо распробовала вкус. Сладость шоколада, ягодная терпкость и аромат ванили. Очень неплохо. Шикарное платье цвета дорогого вина, черные бриллианты в ушах и тридцать пять-тридцать семь лет – тоже весьма многообещающе.
– Леди Эдинтер, я рада нашему личному знакомству, – дама повернулась ко мне боком, оглядев бродящую толпу.
– Какое у нас одностороннее знакомство, – тонко улыбнулась я, оглаживая собственное платье в темно-зеленых оттенках. В сочетании с черными локонами и изумрудами смотрелось великолепно, я четыре часа на образ убила.
– Графиня Шарлотта Кэрроб, урожденная Фелиннье, – взор женщины на секунду затуманился. – Наслышана о вас, леди.
– Слухи, надеюсь, неоднозначны?
– Отчего же? Весьма конкретны, – развеселилась Шарлотта, прикрываясь от публики веером.
Любопытная графиня, совершенно на меня не смотрит, но пренебрежения или желания позлословить я не чувствую. Скорее, не хочет привлекать лишнего внимания. Что ж, уважим чужое желание.
– Чем я обязана вниманию такой почтенной леди? – отвернувшись к столу, обронила я.
