Поджав на мгновение губы, та откликнулась:
– Так проводи гостя к хозяину. – А сама демонстративно перевела внимание на новую подопечную, которая приехала с Хэйвудом.
Покачав головой, он последовал за служанкой в покои Фергюса Фаррела. Он не видел его с прошлого дня, но казалось, целую вечность: настолько старик изменился. И не в лучшую сторону. Морщины обозначились четче, бледность лица поражала отсутствием жизни...
– Здравствуйте, Фергюс. – Хэйвуд прошел к ложу больного и сжал протянутую ладонь. – Рад видеть вас!
– Как и я, мальчик мой, как и я. Рад, что ты нашел время навестить меня этим днем! Я, знаешь ли, все отчетливей ощущаю, что мое время подходит к концу, и хотел бы завершить земные дела.
– Не говорите так. Вы еще молоды и поправитесь!
Больной усмехнулся.
– Мне шестьдесят пять, друг мой, я давно уж не молод, а эта болезнь так и вовсе иссушает меня. Нет, не надо меня утешать, – предупредил он возражения собеседника, – я достаточно пожил на свете и готов умереть. Но сначала хочу быть уверен, что закончил со всеми делами... Садись, Хэйвуд, поговорим!
Молодой человек послушно опустился на стул.
– Я слушаю вас, – кивнул он. – О каких делах идет речь?
Старик помолчал, собираясь с силами, и заговорил:
– Зеркало, Хэйвуд, я хочу, чтобы оно принадлежало тебе. Ты знаешь, я долгие годы пытался его разгадать, слишком увлекся, как теперь понимаю, – добавил с искренним сожалением, – но как бы там ни было, эта тайна была достойна того. И я верю, что ты сможешь больше! Ты разгадаешь загадку, и дух мой возрадуется, где бы он ни был. – И добавил многозначительно: – Подвеска же останется Джемме. Я уже отдал ей камень! И рассказал все, что знаю. Кстати, об этом... – Фаррел похлопал Хэйвуда по руке. – Я разделил подвеску и зеркало не для того, чтобы затруднить твои изыскания истины, просто... хочу быть уверен, что ты не упустишь Джемму из виду. Понимаешь, она совсем молодая и дерзкая, мнит себя знатоком человеческих душ, но на самом-то деле даже себя не умеет понять. И ей будет нужен понимающий человек, способный ее поддержать...
– Вряд ли ваша супруга будет довольна видеть меня подле себя. Знаете сами, она едва меня терпит!
– Глупости, – отмахнулся старик, – ты всегда нравился ей, просто девочке сложно самой себе в этом признаться. Да и тебе она всегда нравилась, разве нет?
Хэйвуд закашлялся, подавившись вдруг воздухом.
– Сэр, помилуйте, я бы себе никогда не позволил... Не посмел бы...
– Знаю-знаю, успокойся, мой друг. Ты всегда был почтительным по отношению к ней и честным со мной, но такое, знаешь ли, не утаить: оно прорывается против воли. И я знаю, что Джемма симпатична тебе! Скажу даже больше... ты её любишь.
Хэйвуд, не в силах оставаться на месте, поднялся на ноги и метнулся по комнате.
– Сэр, уверяю вас, вы ошибаетесь. Госпожа Фаррел...
Но старик не стал его слушать:
– Садись, – велел, указав молодому мужчине на стул, – я не всё сказал, что хотел. А если бы твои чувства к госпоже Фаррел хоть немного задевали меня, ты давно бы об этом узнал... Ведь я знаю о них с первого дня её появления в Лодже и все же молчал.
– Боже мой! – Хэйвуд, запустив пальцы в волосы, рухнул на стул. Его накрыло стыдом и чувством вины, с которыми он едва совладал. – Простите, Фергюс, я в самом деле сожалею об этом... И не думайте, что вся наша дружба была лишь предлогом, чтобы ездить в ваш дом!
