Внедорожник шерифа пробивался сквозь стену снега, как старый ледокол сквозь паковые льды. Его фары выхватывали из ревущей белой тьмы лишь несколько метров дороги впереди. Следом, едва поспевая, ехал седан доктора Эванса. Оба, и шериф, и доктор, были вырваны из тепла своих домов звонком рыдающей Леоноры. Звонком, который прерывался и трещал из-за бури, но смысл которого был ясен и ужасен.
Шериф Пит Мейерс был крупным, грузным мужчиной, чье лицо казалось слишком мягким и добрым для его профессии. Он был шерифом этого округа двадцать лет, и за все это время самой большой его проблемой были подростки, пьющие пиво у озера, да редкие случаи превышения скорости богачами из Пионер-Ридж. Он знал Франклина Вандермира. Они вместе играли в гольф по субботам. Франклин был одним из тех, кто обеспечивал этому сонному округу щедрые пожертвования. Пит не любил его, но уважал его власть.
Когда он вошел в дом, его встретила сцена тщательно управляемого хаоса. Леонора, теперь уже не в истерике, а в состоянии благородной, трагической скорби, сидела на диване, закутанная в кашемировый плед. Стивен стоял рядом, положив руку ей на плечо, его лицо выражало подобающую случаю серьезность. Бренда, бледная и красивая в своем горе, спустилась вниз, услышав шум, и теперь тихо плакала в кресле. Ричарда нигде не было.
– Он… он просто упал, – прошептала Леонора, указывая в сторону кабинета. – Мы говорили после ужина, он пошел к себе, и я услышала грохот…
Доктор Эванс, невысокий, суетливый человек, уже был там. Он стоял на коленях рядом с телом, которое теперь было благопристойно накрыто пледом. Шериф Мейерс вошел в кабинет. Он снял фуражку, в руке она казалась неуместной и громоздкой. Запах в комнате был странным – смесь крови, дорогого табака и какой-то цветочной отдушки от пледа.
– Что думаешь, Чарли? – спросил шериф, обращаясь к доктору. Его голос был приглушенным.
Доктор Эванс поднялся, отряхивая колени.
– Ну, Пит… очевидная травма головы, несовместимая с жизнью. От удара о ступеньку, я полагаю. Но что было причиной падения? У Франклина было больное сердце. Я его предупреждал сто раз. Сильный стресс, скачок давления… он мог просто потерять сознание и упасть. Стандартная история для его возраста и образа жизни.
Шериф посмотрел на винтовую чугунную лестницу. Она была узкой и крутой. Дьявольское изобретение, всегда думал Пит. Споткнуться на такой – проще простого. Он оглядел комнату. Никаких следов борьбы. Перевернутый стул? Нет. Разбитые предметы? Нет. Все было на своих местах. Идеальный порядок.
– Вы были здесь, когда это случилось? – спросил он у Стивена, который вошел в кабинет вслед за ним.
– Нет, – ответил Стивен, его голос был ровным, почти академическим. – Мы с Леонорой были в гостиной. Ричард был с отцом, они обсуждали какие-то дела. Потом Ричард вышел, кажется, он был чем-то расстроен. И почти сразу мы услышали… это.
Это было идеально. Ложь, обернутая в правду. Ричард был там, да. Они спорили. Но кто не спорит в этой семье? Ричард ушел, отец остался один, и его сердце не выдержало. Он упал. Просто, логично, трагично.
Шериф вздохнул. Он не хотел проблем. Буря за окном ревела, отрезая их от мира. Вызывать экспертов из города? В такую ночь? Это займет часы, если не сутки. А зачем? Чтобы подтвердить очевидное? Что у семидесятилетнего старика с больным сердцем случился приступ?
