Зурб заглянул мне в глаза и улыбнулся. Ободряюще погладил по руке:
– Да не волнуйся ты, Айка. Видишь же – живой до сих пор! В общем, как в глазах потемнело, так и всё, пора, думаю. А потом гляжу, а уже утро на дворе, а я сам не в овраге валяюсь, а на тюфячке добротном, да укрытый, да перевязанный. Вот, думаю, повезло-то мне! Видать, на бабку какую сердобольную в глуши наткнулся. Много их в отшельницы по старости уходит среди вашего народа. Внуков что ль обременять не хотят?
В общем, очнулся я живой и здоровый. Ну не весь, но большей частью. Осматриваю хижину, а она точь-в-точь, как у ваших бабок: крыша соломенная, вокруг травы да коренья развешаны, шкурки пыльные, да миски деревянные. И тут заходит твой старик Бирт. Ну тогда-то я не знал, что его Бирт зовут, просто старик. Я ему благодарственную речь, а он мне: «Молчи! Зелья ещё не впитались, вот оклемаешься, тогда и будешь языком чесать».
Вот я думаю – попал! Из огня да в полымя! От мага сбежал, да к колдуну попал! Они ж хоть и не в одной кастрюле варятся, а всё ж сотрудничают иногда. Ну всё, мысли на замок, и думал я о птичках да о прелестях одной моей знакомой гномочки трое суток кряду. А на четвёртые, когда Бирт мне вставать разрешил, он мне и устроил!
Всё считал! Всё! Подчистую! Я уж думал, сейчас птичку колдунскую призовёт да и отправит весточку, где меня – разбойника окаянного – искать и тёпленьким брать. Ан нет. Устроил мне головомойку похуже Ируны! Что де как нехорошо законы нарушать да на добрых стражников, что сей закон защищают, с топорами кидаться. Я послушал-послушал да и согласился. Неблагородное это дело.
В общем, провёл я в том лесу недели три, пока задница... ой, нога не зажила, и отпустил меня Бирт на все четыре стороны. Хотя, вернее, на три, в глубь Блуждающего леса-то мне дорога заказана. Да взял с меня слово, что де понадоблюсь – он мне весточку пришлёт. А я чего? Я и рад был! И за то, что страже не сдал, и за то, что вылечил, и в отдельности за доброе отношение да за науку. Много я тогда понял, молодой ведь ещё был совсем, сорока не стукнуло, и с тех пор ни-ни! Своих-то закладывать не стал, но из дела вышел и больше супротив закона не ходил.
– Зурб, а почему ты мне этого раньше не рассказывал? – с интересом спросила я.
– Ну как это? Ну, во-первых, ты и не спрашивала-то, а во-вторых, не в том ты возрасте была, чтоб я тебе так рассказать мог, – Зурб глянул на меня и опять расплылся в улыбке: – И всё ж таки, как же ты выросла! Я ж тебя только по глазам и узнал! Красавица! Стройненькая, ладненькая, прям невеста!
– Я и есть невеста... – покраснев, уточнила я.
– Да знаю я, слышал вчера. И жених у тебя хороший. Тож эльф что ли?
– Полукровка.
– Ну и хорошо, значит не только любить, как эльф будет, но и положиться на него можно, как на мужика настоящего. Он-то, может, и хилый с виду, а видела б ты вчера, как он дрова колол! Прям загляденье! Трудится, себя не жалея, семь потов сошло, а он всё топором машет! Да ругается всё про себя тихонечко, что, мол, дурак. Эк как переживал, что мужская работа ему редко попадается!
Зурб довольно засмеялся, вынуждая меня невольно присоединиться. Эстэриол действительно был страшно зол на себя вчера. Уж после такого нагоняя от ведьмы – немудрено!
– А с Мальрисом как вы познакомились? – спросила я. Ведь действительно, никогда не спрашивала, а теперь любопытство одолело нестерпимо!
