То,
что я с ним испытала, не повод забывать об истинной чудовищности Антона. Перед
глазами в ярких красках рисуется образ: он, занимающийся сексом с двумя
девушками. Их стоны, громкие шлепки... Мерзко. Противно. Скольких он еще трахал
после меня?
Во
рту скапливается горечь.
—
Ты прогоняешь меня. Предсказуемо, — Антон делает шаг в моем направлении. — Но я
никуда не уйду.
—
Естественно, я тебе не рада, — процеживаю я, впиваясь пальцами в комод. — На
что ты рассчитывал? На распростертые объятия? Я не для того сбежала, чтобы ты и
здесь до меня добрался! Что тебе нужно? Зачем ты преследуешь меня?
—
Я… без понятия, Таша. Блять! — опомниться не успеваю, а Курков уже нависает
надо мной, поставив руки по бокам от меня, тем самым припечатывая к комоду. — Я
сам ни хрена не вдупляю, что делаю. Веришь или нет, но меня тянуло к тебе. Я
сопротивлялся, честно. И… как видишь, — роняет голову вниз, неуловимой
скороговоркой перебирая ругательства. В замедленном темпе подняв подбородок,
устанавливает зрительный контакт. Радужка его глаз переливается всеми оттенками
голубого: от мятного до лазурного. Завораживает.
— Между прочим, я сдерживаюсь, чтобы не начать срывать с тебя одежду прямо
сейчас, — вещает с таким посылом, словно героический подвиг совершает.
Предельная
открытость Антона выбивает из колеи. Особенно та часть, где он намерен раздеть
меня, колеблет нечто темное, что я бы с радостью искоренила из себя навсегда.
Мне
нравится быть хорошей девочкой. Во всем. А Антон только и делает, что портит
меня.
—
Как же так, Ибрагимова? М? — измученно стонет Курков в сантиметре от моих губ.
— Как мне быть? Я тебя нереально хочу. Я тоже думал, что отпустит. Пытался с
другими… отвлечься… — говорит обрывисто, хватая раскрытым ртом воздух. — Хуй
там. Сплю и вижу, как вхожу в тебя, а ты стонешь сладко-сладко, просишь еще,
глубже. Хочу снова увидеть, как ты кончаешь.
—
Этого не будет, — без должной безапелляционности проговариваю я.
—
Сама ведь не уверена в том, что говоришь, — подбирается пальцами к моим напряженным
запястьям и сжимает. — Хочешь повторения не меньше моего, — томным,
приглушенным голосом произносит искуситель. — Выбрось все из головы, Ташка. Просто
выбрось и расслабься.
—
По-твоему, это легко? — я сражаюсь до последнего. С собой. С ним. Это тяжело.
—
Я чувствую, как жажда клокочет в тебе. Веришь, что спасаешься, запрещая себе
думать обо мне, но по факту лишь усиливаешь эффект ломки. Никто не узнает, —
наклонившись к моему уху, вкрадчивым голосом заверяет Антон. — Сегодня я буду
твоим сном. Хочешь? — разжимает одно запястье и освободившейся ладонью ведет
вверх по моей спине. — Ты нужна мне. А я нужен тебе.
—
Нет, — я мотаю головой.
—
Да, — запутывает пальцы в моих волосах, шепчет прямо в губы.
—
Нет…
—
Да, Таша. Да, — удерживает мою голову на месте и напористо целует.
