Заключительным
броском я бы пробил нам дорогу к званию чемпионов!
Срань…
В
качестве утешительного достижения я собрал свой двадцатый трипл-дабл. Новость об
этом быстро разлетается по пабликам, новостным порталам и соцсетям, активно
перетирается блогерами, освещающими события мира баскетбола. После возвращения
из Массачусетса, где проходил последний матч ушедшего плей-офф, я смотрю
парочку трансляций, в процессе которых разбирают мои броски, комбинации и
технику владения мячом вплоть до самых малейших деталей. Есть один упырь со ста
тысячами подписчиков, который вечно придирается ко мне. Чертов швед с отстойным
акцентом посвятил аж десять роликов моей скромной персоне.
—
Все хорошо, малыш? — ласково интересуется Аника, протягивает руку через консоль
и гладит меня по бедру.
Поужинав
в ресторане греческой кухни, мы едем по Мейн-стрит ко мне домой. Аника
предпочитает называть виллу «нашей». Фактически, да, мы живем вместе в
перерывах между нескончаемыми разъездами по штатам и континентам. А это в общей
сложности два-три месяца за прошедший год отношений.
Я
выпил двести граммов виски, так что за руль пришлось сесть ей.
—
Ага, — убираю телефон во внутренний карман рубашки и тянусь к ее стройным ножкам,
едва прикрытым вечерним платьем.
Аника
кокетливо смеется, когда я просовываю ладонь между ее бедер.
—
Что ты творишь, милый?
Пытаюсь
отвлечься. СМИ поставили минувший сезон в один ряд с одним из самых громких за
всю историю лиги 2001 года. Но для меня произошел персональный провал. Я не
оправдал собственных ожиданий. Я выложился не на всю. Недостаточно старался.
—
Хочу сделать тебе приятно, — облизываю рот и сексуально улыбаюсь.
Едва
дотрагиваюсь до трусиков Аники, сдвигаю тряпочку в сторону, касаясь нежной
плоти, и она начинает дрожать, постанывая. Мокренькая. Да-а. Надо расслабиться.
Мягкая, теплая киска Аники сейчас лучший антистресс из доступных.
Откинувшись
на сидение, сосредотачиваюсь на своих пальцах, кружащих по клитору.
—
Ох, боже, Антон… Господи, да, да, малыш, да! — громко хнычет Аника, ерзая на водительском
сидении.
—
Ш-ш-ш, не забывай следить за дорогой.
Засовываю
в нее палец. Аника вскрикивает.
—
Если ты не прекратишь, то мы разобьемся… — бормочет она хмельным голосом и
обращает в мою сторону затуманенный взгляд.
—
Дорога там, детка, — свободной рукой беру девушку за подбородок, схватив
жестче, чем следовало бы, и отворачиваю ее перекошенное в экстазе личико в
нужном направлении. — Постарайся не убить нас, окей?
Извожу
ее, увеличивая интенсивность трения подушечкой среднего пальца о набухшую
плоть. Трусики мешают, и я сдергиваю их с Аники. В процессе она чуть не теряет
управление, резко выруливая влево. Если бы я вовремя не положил руку на руль,
мы бы снесли к чертям собачим мусорный бак и повредили автомобиль.
Я
растягиваю сладкую пытку до тех пор, пока мы не подъезжаем к вилле. Заглушив двигатель
на подъездной дорожке, Аника с рычанием набрасывается на меня. Неуклюже
перебираясь через консоль, кусает мои губы и молотит шпильками по приборной
панели. Накал царит такой, что, честно говоря, совсем не хочется думать о том,
во сколько обойдется устранение нанесенных дефектов.
Я
с профессиональной скоростью расстегиваю ширинку, приспускаю брюки с боксерами
и насаживаю на стояк девушку. С ее губ слетает протяжный крик, и я делаю все,
чтобы она не замолкала. Остервенело и до одури глубоко вколачиваюсь в Анику, задрав
платье и впившись пальцами в ее задницу до появления багровых следов на коже. Останутся
синяки, и она точно меня за это не похвалит. Сезон фотосессий в купальниках в
самом разгаре, а светить на камеру не идеальной попкой ей никто не позволит.
