В конце июля приехала в небольшой подмосковный городок навестить маму. При выходе из автобуса меня неожиданно окликнули.
Чего не здороваешься? Не заметила аль не хочешь знаться? – В лукавом взгляде ожидание ответа. В голосе обида.
– Узнала… Узнала. – И я обнимаю женщину… Это Маша. Мы знакомы с детства.
У Маши круглое с ровным загаром лицо. Голубые глаза в насмешливом прищуре. Светлый и легкий взгляд. Узкие губы нарочито жестко подтянуты к левому уголку рта. Голову прикрывает маленькая жокейная шапочка со сломанным козырьком. На плечах – выгоревшая мужская куртка с большими карманами. Все это придает ей вид независимого человека.
– Может, ко мне? – В голосе неуверенность. – Столько не виделись… Почитай, лет двадцать… Аль не хошь?
– Очень хочу. Но мама ждет. Будет волноваться, если я сейчас не покажусь. Давай в следующий раз.
Маша пытливо смотрит на меня.
– Ведь не придешь… – тоскливо говорит она.
– Обещаю…
Всю дорогу к дому перед глазами стояла Маша. Неожиданная встреча вызвала много воспоминаний из далекого прошлого и бесконечно дорогого мне мира. В трудное послевоенное время в тесных каморках чужого угла соприкоснулись моя юность и начало ее нелегкой семейной жизни.
Маша была девятым ребенком в семье. Мать умерла, когда ей было два года. Отец поднимал детей один; обучал ремеслу работы с деревом и с первыми успехами выводил их в самостоятельную жизнь.
Училась девочка мало – всего пять лет, а затем отец пристроил ее в заводскую столовую мыть посуду. В шестнадцать она сама попросилась в цех на станок.
С первых дней войны завод стал выпускать снаряды. Большинство кадров составляли женщины. Мужчины, имеющие отсрочку от призыва в армию, охраняли объект, но их число с каждым днем уменьшалось. Мужчин требовал фронт. Руководство завода было вынуждено привлечь к охране завода женщин.
Маша спокойно поменяла место работы. Она не боялась, как другие женщины, ни леса, ни траншей вокруг завода, ни темноты, ни звука сирен. Быстро научилась обращаться с ружьем, ползать, метать учебную гранату, ежедневно тренировалась в стрельбе. Заступая на охрану объекта, она представляла себя на фронте и полагала, что скоро там будет в реальности. Но все обернулось по-другому.
Во время воздушной тревоги, помогая женщинам заносить тяжелые ящики со снарядами на склад, она получила сложный перелом ноги. Положение осложнило отсутствие хирурга. А потом началось заражение крови. Две операции подряд спасли жизнь, но не здоровье. Маша стала инвалидом. Ее комиссовали на гражданку с диагнозом туберкулез кости и дали вторую группу. На костылях она приехала к брату и попросила угол. Жить на маленькую пенсию было трудно, да и проживание у родственников требовалось как-то отрабатывать. Молодая женщина бралась за все, что было по силам, но часто от головокружения теряла сознание. Но не волю.
Ежедневно тренировала ногу: компрессы с травами, растирание, силовые упражнения, нагрузка, нагрузка… И вот она уже может передвигаться без костылей, с палочкой. А затем и без нее. По улице ходила, не поднимая глаз. Тянула, как могла, спину вверх, чтобы меньше припадать на больную ногу. Все больше выполняла домашних дел за золовку. Появилась надежда на возврат к полноценной жизни. Однако мысли о создании своей семьи не допускала. Вспоминая уроки отца, стала пробовать себя вместе с братом в столярном ремесле.
