Глава 9: Вечерние Байки у Костра: О Хитрости Человеческой и Простоте Божественной (в Интерпретации Богдана).
Часть 1: Привал и разведение костра.
После «героической битвы» с Водяным (и его «коварным приспешником» в лице заплаканного пастушонка), солнце окончательно решило уступить место сумеркам. Богдан, хоть и был «победителем», но выглядел так, будто его долго и упорно полоскали в грязной бочке, а потом вываляли в тине. Его хламида прилипала к телу, с волос капала мутная вода, а от него самого исходил такой специфический аромат, что даже Филя, не отличавшийся особой брезгливостью, старался держаться с подветренной стороны. Однако дух «героя» был высок, как никогда – ведь он не только «одолел Водяного», но и «раскусил его посмертные козни»!
Настало время для привала. Филя, будучи человеком практичным и уставшим от дневных «подвигов» своего спутника, быстро нашел относительно сухое и укромное местечко на опушке леса, неподалеку от ручья (на этот раз – с чистой водой, что Филя предусмотрительно проверил). Пока Богдан, стряхивая с себя остатки тины и бормоча что-то о «необходимости ритуального очищения после битвы с нечистью водной», пытался найти «сакральное место для возложения трофеев» (то есть, куда бы пристроить свой мокрый и грязный Громобой-косу), Филя уже деловито собирал сухие ветки и валежник для костра.
Разведение огня было целым искусством, которым Филя владел в совершенстве. Он ловко соорудил небольшой шалашик из тонких прутиков, подложил под него сухой мох и трут, который всегда носил с собой в заветном мешочке, и через пару минут, после нескольких умелых ударов кресалом о кремень, над поляной заклубился первый дымок, а затем весело заплясали язычки пламени. Костер получился что надо – жаркий, ровный, отгоняющий не только вечернюю прохладу, но и (что было особенно актуально) назойливых комаров.
Богдан, закончив свои «ритуальные» поиски (в итоге он просто воткнул косу в землю рядом с костром, объявив это место «освященным оружием победы»), решил «помочь» Филе с костром. Его «помощь», как обычно, заключалась в том, что он с самым серьезным видом начал подбрасывать в уже хорошо разгоревшийся огонь сырые, дымящие ветки, отчего костер начинал чадить и грозил погаснуть.
– Вот так, Филя! – поучал он. – Огонь священный требует подношений! И чем дымнее, тем… тем дальше злые духи разбегутся! Ибо дым – это… это дыхание самого Сварога, изгоняющее тьму!
Филя, молча и с тяжелым вздохом, вытаскивал сырые ветки из огня и подбрасывал вместо них сухие, стараясь делать это так, чтобы Богдан не заметил и не счел это «неуважением к священному дыму». К счастью, Богдан скоро отвлекся на более «важное» занятие – он начал раскладывать вокруг костра камни, создавая из них нечто, по его мнению, напоминающее «охранный рунический круг». На деле же это больше походило на гнездо очень крупной и не слишком умной птицы.
Тем временем Филя, убедившись, что костер в безопасности от «помощи» Богдана, приступил к приготовлению ужина. Ужин, прямо скажем, был не царский, но, учитывая обстоятельства, вполне сносный. Из своей котомки Филя извлек остатки вяленого леща, несколько грибов, «спасенных» от дровосека, да горсть каких-то кореньев, которые он нашел по дороге и которые, по его заверениям, были «не хуже картошки, если их правильно испечь». Еще у него имелась краюха хлеба, которую сердобольная старушка Маланья дала Богдану, и которую Филя предусмотрительно «конфисковал для нужд провиантского отдела их малого войска».
