— У Лешего остался.
— А ты чего приехала? Случилось что?
— Они снова к Рыжику собрались в Собиново, а мне там что делать?
— Ясно — понятно, — почесал в затылке Владимир Геннадьевич и вдруг посмотрел на меня. — А я гляжу, вы уже познакомились.
— Да, — я натянуто улыбнулась. — А вы с отцом? Договорились?
— Похоже на то, — подмигнул он по-свойски.
— Ладно, Вов, побежим мы, — тут как тут засуетился папа. — С этой твоей школой мороки столько: форма, тетради, обувь сменная, а времени в обрез.
Прикрыв ладонью рот, я снова улыбнулась. Правда, теперь уже по-настоящему и от души. Наспех натянула дутики, застегнула пуховик, даже с Варей попрощалась на удивление дружелюбно. А стоило нам зайти в лифт, налетела на отца с расспросами.
— Да, Володя возьмет тебя в школу, — отвечал он по кругу уже в сотый раз, а мне все было мало.
— Нет, завтра не успеем — бумажной волокиты много. Дай мне пару дней.
— Да, все учителя будут в курсе. Даже не проси.
— Нет, одноклассникам сама расскажешь, когда сочтешь нужным.
— Да, и чуть не забыл, дочь, — произнес он напоследок. — Только попробуй, кому ляпнуть, что я заядлый сектант, покусаю! Честное слово, Аська, покусаю!
3. Глава 2. Новенькая
Спустя несколько дней.
Илья.
До финишной черты оставалось метров двести: пара несложных трамплинов и крутой поворот. Счет шел на секунды, а в крови на максималках гудел адреналин. Победа была так близко, что вкус ее сладкий таял на губах довольной ухмылкой и не хило кружил голову.
Очередной прыжок — сумасшедшее ощущение полета. Ветер необузданными порывами так и норовил сбить меня со снегохода. Впрочем, мне было не привыкать. А вот приземление — Ауч! — вышло на сей раз весьма жестким. Игнорируя боль в ноге, я на полную прижал курок газа и крайне неосторожно вошел в поворот. Слишком опасно. На грани. Снег шальными брызгами мгновенно перекрыл обзор. Меня занесло. Вьюгой завертело по трассе. Я должен был дать по тормозам, но вместо этого снова газанул. Понимал, что рисковал. Предвидел недовольные вопли Михалыча — моего тренера по сноукроссу. И, что греха таить, до ужаса боялся вылететь с трассы. Но разве мог я облажаться? Только не сегодня!
— Лучинин, я тебе голову оторву! Слышишь? — не успел я финишировать, как Михалыч в привычной манере набросился на меня с упреками.
Раскрасневшийся, взъерошенный как воробей после дождя, он бежал мне наперерез и гневно размахивал руками. Голос его мощным раскатом заглушал гул движка и эхом разлетался на добрые километры вокруг. В любой другой день я бы заметно напрягся, но на сегодня лимит переживаний был исчерпан.
— Первый! — стянув с башки шлем, прокричал я в ответ. Не хотел ругаться, оправдываться, извиняться. В конце концов, победителей не судят. — Я первый!
— Какой ценой? Жить надоело, Илюха? — не унимался Михалыч, будто не знал, как долго я шел к этой победе.
Сегодняшний заезд был решающим. Последний отборочный в этом сезоне, он обещал стать моим пропуском в мир большого спорта. Попасть в юниорскую сборную по сноукроссу было моей мечтой детства, и вот она почти исполнилась.
— Ты давай мне, глаза свои бесстыжие не закатывай! — тем временем набирал обороты Михалыч. Я уже успел отогнать снегоход на стоянку, а тренер по-прежнему вправлял мне мозги. — Неужели не понимаешь, парень, я за тебя в ответе! Случись с тобой что…
— Ну не случилось же, Артем Михайлович, — выпустив облако белесого пара изо рта, перебил я и, поежившись, сунул руки в карманы спортивного комбинезона. Крещенские морозы в этом году пришли в наш город с опережением графика и, казалось, крепчали с каждой минутой.
