Жена хозяина трущоб - страница 9

Священник, отец Франциск, посмотрел на меня с сальной улыбкой, и развел руки, приветствуя присутствующих:

— Мы собрались в храме вместе с Марко и Софией, которые сегодня хотят освятить свой брачный союз. В этот важный для них момент жизни окружим их нашей любовью и нашими молитвами. Вместе с ними будем слушать слово Божие и участвовать в Евхаристии, прося Бога о благословении для молодой пары.

Сейчас начнется месса. Внутри загудело, словно заработал маленький моторчик. Меня бросало из холода в нестерпимый жар, спина взмокла под плотным атласом. Я не слушала священника. Слушала, как неистово бьется мое сердце. Я вставала и поднималась, как того требовал обряд, но не проронила ни слова. Зато все время слышала рядом голос своего жениха, который совершал все эти действия с каким-то маниакальным трепетом. Мне казалось, что сейчас он верил даже больше самого отца Франциска.

Я не слушала, что читал священник в Литургии слова, о чем говорил в проповеди. Я лишь с ужасом ждала того момента, когда буду вынуждена открыть рот, чтобы ответить. И что будет, если я осмелюсь не ответить? И этот кошмарный момент настал.

Мы приблизились к алтарю, встали перед священником. Тот снова приторно улыбнулся, и мне захотелось кричать. Так громко, чтобы все здесь оглохли.

— Возлюбленные Марко и София, вы слушали слово Божие, напомнившее вам о значении человеческой любви и супружества. Теперь от имени святой Церкви я желаю испытать ваши намерения.

Я бы хотела упасть замертво. Прямо здесь. Чтобы эта кошмарная свадьба превратилась в отпевание. Одно лишь короткое слово — и я погибну безвозвратно. Но, не произнеся его, — тоже погибну. Марко никогда не простит такого позора. В ушах зазвенело, и сердце замерло. Точно застыло. Что он сделает? Что сделает, если я скажу «нет» прямо у алтаря? Перед всеми? Прирежет? Или это слишком оптимистичный конец?

Франциск сложил холеные ручки на брюхо, расплылся в подобострастной улыбке:

— Марко, имеешь ли ты добровольное и искреннее желание соединиться узами брака с присутствующей здесь Софией? Хранить ей верность в здравии и болезни, в счастье и несчастье, до конца своей жизни? Имеешь ли ты намерение с любовью принимать детей, которых пошлёт вам Бог, и воспитывать их в христианской вере?

— Да.

Я вздрогнула от звука его голоса, будто в меня воткнули иглу. Разумеется, никто и не ожидал другого ответа. Четко, без тени сомнения. Так громко, чтобы услышала каждая собака в этой проклятой церкви.

Священник развернулся ко мне. Мерзейшая улыбка не сходила с его розового, точно распаренного лица.

— София, дочь моя, имеешь ли ты добровольное и искреннее желание соединиться узами брака с присутствующим здесь Марко?..

Я молчала. Лишь прислушивалась, как сердце отбивает шальные удары.

Один…

Два…

Три…

Повисла такая тишина, что, казалось, все вымерли. Марко шумно выдохнул, сделал едва заметный знак рукой священнику. Отец Франциск растянул улыбку еще шире и немного склонился ко мне:

— София, имеешь ли ты добровольное и искреннее желание соединиться узами брака с присутствующим здесь Марко?

Я молчала. Слышала, как Марко прошипел священнику:

— Продолжай.

Святой отец на мгновение замялся, но, тут же, многозначительно и благоговейно кивнул в мою сторону, будто я едва слышно ответила, и ответ услышал только служитель. Франциск развел руки в стороны, приглашая всех подняться со своих мест, и грянул гимн Святому Духу «О, Сотворитель Дух, приди, и души верных посети». К трубным звукам органа примешался нестройный козлиный хор голосов, и у меня внутри все затряслось, в животе завязалось узлом.