Зорка Венера - страница 2



***

Кира открыла дверь и увидела на вешалке пальто бабушки Ани. Ну да, сегодня она хотела зайти, что-то маме передать. Или забрать. Неважно. Она здесь, на кухне, похоже, и сейчас начнутся расспросы. Кира вздохнула, стала ожесточённо стаскивать ботинки – запутались шнурки, она стянула их кое-как, отшвырнула и попала прямо в кота Мартина, не вовремя высунувшегося из-под вешалки, где он облюбовал себе место. Кот заполошно мявкнул и метнулся на кухню, жаловаться.

Из кухни выглянула бабушка.

– Что-то случилось? Ты что такая… взбудораженная? – Анна Петровна сделала паузу, словно поискала слово помягче.

Но Кире было всё равно. Она не собиралась ни перед кем отчитываться. Молча прошла в свою комнату, хлопнула дверью. Да, некрасиво. Тогда нечего лезть к ней с расспросами, видно же, что человеку плохо!

Кира упала на кровать и накрыла голову подушкой. Но бабушка не заходила, больше вопросов не задавала, и Кира понемногу успокоилась. Она стала перебирать в памяти сегодняшние происшествия, взвешивая их значимость, и уже совсем было решила позвонить Машке, как дверь приоткрылась, и бабушка всё же заглянула к ней в комнату.

– Я просто сказать, что ухожу. – Она помолчала. – Работы много, беженцы снова приехали, большая партия…

Вот этого ей говорить было не нужно. Кира почувствовала, как её затапливает волна негодования и ещё чего-то нехорошего, некрасивого, за что в обычной жизни ей стало бы стыдно. Буквально через минуту стало бы. Но она больше не могла сдерживаться. Не хотела.

– Беженцы, беженцы, только и разговоры про них! Кругом только и слышно: война, фронт, СВО ещё какое-то выдумали! – Киру словно что-то толкнуло, будто недавно снова вошедшее в обиход обывателей слово «беженцы», произнесённое вслух, включило в ней сигнал протеста, оголённые провода от которого внезапно заискрили. – Зачем нам это всё, ты можешь мне ответить? Это не наша война! Вот зачем мы в неё влезли, а?! Жили себе, никого не трогали бы, и нас бы никто не трогал! А теперь все нас ненавидят, одни угрозы, границы закрыли, визы не выдают! Все шмоточные магазины от нас отказались, все бренды, все закрылись! Был туризм – и где он сейчас? Мы с детства знали: весь мир открыт. Теперь всё закрыли. Ага, Турция осталась, только туда как-то не хочется после сообщений в СМИ о драках с украинцами. Новые иностранные фильмы… ну, вся надежда на пиратов, но как-то это… гадко.

Кира стукнула кулаком по подушке, словно это она была во всём виновата. Подушка промолчала, а Кира завелась ещё больше.

– Зарубежные звёзды вообще больше не приедут. Знаю, ты скажешь сейчас: пустяки. Хорошо, с трудом, но соглашусь. Смотрим российский спорт, одеваемся на рынке, да и старина Хэм с Ремарком остались. Про «наше всё» молчу… Но главное-то не это! Нас всех поставили на краю… Помнишь, крепость Нарын-Кале в Дербенте, там ещё такая площадка обрывается вниз, с неё, нам гид говорила, пленных сбрасывали. Так вот, мы все на такой площадке стоим, с завязанными глазами. Что будет, если сделать шаг? А можно просто умереть, в двадцать лет. Представить сейчас хоть какое-то приличное будущее нереально, надо серьёзно включить фантазию. И то вряд ли получится увидеть свет в конце тоннеля. Все мы, русские, теперь виноваты. Ах, не мы убиваем? А это никому не интересно! Теперь типа друзья и партнёры бывшие, поуехавшие в том числе, нам возмездие обещают и клянут что есть сил! – Кира это выпалила на одном дыхании. – Так ещё и «Макдональдс» – всё! Закрывается. Сегодня последний день!