Читать онлайн Гастон Д'Эрелль - Академия Теней Рассвета: Год Испытаний

Тьма. Не густая, не пугающая, а… пустая. Бездонная. Как будто он растворился в ней, стал частью этого вакуума, лишенного веса, формы, мысли. Марк не чувствовал ничего. Ни страха, ни удивления, ни даже осознания того, что был Марком. Просто небытие.

А потом – удар. Не физический, а чувственный. Оглушительный какофония ощущений обрушилась на то, что он с ужасом осознал как себя. Звуки – пронзительный щебет птиц за окном, шорох ткани, тиканье какого-то механизма. Запахи – сладковатый аромат цветов, пыли на старой древесине, чего-то лекарственного и травяного. Свет – яркий, золотистый, режущий сквозь прикрытые веки. Но хуже всего было тело. Оно было… не его. Маленькое. Хрупкое. Чуждое. Каждый нерв, каждая мышца посылали сигналы безумия: руки короткие, пальцы тонкие, кожа неестественно гладкая, волосы мягкие и длинные, спадающие на лицо. Он попытался пошевелиться, и слабость, охватившая его, была невыносимой, унизительной.

Что…? Где я? Мысль прорезала хаос ощущений, острая и ясная. Марк помнил. Помнил последнее: скрежет металла, рев мотора, яркий свет фар, несущихся прямо на него, крик – свой собственный? – и затем… эта тьма. Авария. Я умер?

Паника, ледяная и всепоглощающая, сжала его горло. Он попытался вдохнуть полной грудью, как взрослый мужчина, но получилось лишь короткое, всхлипывающее дыхание ребенка. Его глаза широко распахнулись.

Комната. Не его комната. Огромная, высокая, залитая утренним светом, пробивавшимся сквозь витражное окно. Стены из темного полированного дерева, инкрустированные серебряными узорами в виде листьев и звезд. Роскошная резная кровать с балдахином из тончайшего шелка цвета морской волны. Мебель – тяжелая, старинная, явно дорогая. Все дышало чужой, холодной элегантностью. Эльфийской? Мысль мелькнула с абсурдной ясностью. Он читал фэнтези. Изучал мифологию. Но это… это не могло быть реальным.

Он поднял руки – маленькие, с тонкими пальцами, кожей нежного персикового оттенка, но… с легким серебристым отливом? – и уставился на них. Потом потянулся к лицу, нащупал остроконечное ухо. Длинное, изящное, чуть подвижное на кончике. Эльф. Он был… эльфом? Ребенком?

Нет! Нет-нет-нет! Это кошмар! Проснуться! ПРОСНИСЬ! – кричал внутри него Марк, взрослый мужчина, инженер тридцати пяти лет. Но его новое тело лишь сжалось в комок под шелковым одеялом, и из горла вырвался тихий, жалобный стон. Слезы – горячие, неконтролируемые – хлынули из глаз. Он плакал, как ребенок, потому что был ребенком, но внутри бушевал ураган отчаяния и непонимания взрослой души, запертой в этой хрупкой оболочке.

Дверь в комнату бесшумно приоткрылась. Вошла женщина. Эльфийка. Высокая, невероятно стройная, с лицом такой холодной, отточенной красоты, что оно казалось высеченным из мрамора. Ее длинные, серебристо-белые волосы были убраны в сложную прическу, подчеркивающую высокие скулы и миндалевидные глаза цвета бледного льда. Она была одета в платье из серо-голубого шелка, струящееся и бесшумное. Ее взгляд скользнул по Марку – нет, по нему, теперь Артану? – без тени тепла или беспокойства. Лишь легкая брезгливость мелькнула в ее глазах при виде его слез.

«Артан. Ты проснулся. Прекрати эту… демонстрацию слабости. Это недостойно», – ее голос был мелодичным, но таким же холодным, как ее глаза. Никакого утешения. Никакого «доброго утра, сынок». Просто констатация факта и приказ.

Артан (ему пришлось смириться с этим именем, хотя оно резало слух) всхлипнул, пытаясь подавить рыдания. Взрослый разум Марка яростно боролся с детскими рефлексами тела. Он хотел закричать на нее, спросить, что происходит, кто она такая. Но горло сжалось, и он лишь кивнул, вытирая лицо рукавом тонкой ночной рубашки.

«Одевайся. Завтрак через полчаса. Сегодня важный день», – бросила женщина – его мать? – и вышла, не дожидаясь ответа, оставив за собой шлейф легкого, хвойного аромата и ощущение ледяного одиночества.

Важный день? Что это могло значить в этом кошмаре? Артан медленно, с непривычной слабостью в конечностях, выбрался из кровати. Его ноги были короткими, походка шаткой. Он подошел к большому зеркалу в резной раме. Отражение заставило его сердце бешено колотиться.

Маленький мальчик. Лет семи, не больше. Тонкое, почти хрупкое телосложение. Лицо – миловидное, детское, с большими, чуть раскосыми глазами необычного цвета – смесь зеленого и золотого, как осенний лес на закате. Длинные, чуть вьющиеся волосы цвета спелой пшеницы с легким серебристым отблеском ниспадали на плечи. И остроконечные уши. Несомненно, эльф. Чужой. Ужасающе чуждый. Марк прикоснулся к отражению. Худенькая рука с тонкими пальцами коснулась холодного стекла. Это был он. Артан. Семилетний эльфийский мальчик. Исчезнувший Марк заперт внутри.

Его охватила новая волна отчаяния, смешанная с тошнотой. Он прислонился лбом к прохладному зеркалу, пытаясь дышать, унять дрожь. Что делать? Куда идти? Зачем? Вопросы крутились в голове бесконечной пыткой. Взрослая часть его сознания пыталась анализировать: реинкарнация? Попадание в другой мир? Но рациональность разбивалась о неоспоримую реальность маленького тела и ледяного взгляда «матери».

Одежда лежала аккуратно сложенной на стуле рядом с кроватью. Не детские штанишки и рубашка, а миниатюрная, но явно дорогая и формальная эльфийская одежда: узкие брюки из мягкой кожи, туника из темно-зеленого бархата с серебряной вышивкой по вороту и манжетам, короткий плащ-накидка. Артан одевался медленно, с трудом справляясь с мелкими застежками и ремешками на сапожках. Каждое движение напоминало ему о его новой, уязвимой реальности.

Когда он вышел в длинный, слабо освещенный коридор, его обдало прохладой и запахом воска для дерева и увядающих цветов. Дом был огромен и тих. Словно музей. Ни смеха, ни громких разговоров. Только эхо его собственных шагов. Он шел, куда вели ноги, инстинктивно следуя запаху еды – тонкому аромату выпечки и травяного чая.

Он нашел столовую. Длинный дубовый стол, способный усадить два десятка человек, но накрытый лишь на три места на дальнем конце. Его «мать» уже сидела, прямая как стрела, листая какие-то пергаменты с печатями. На другом конце стола сидел мужчина. Его «отец». Он был так же строен и высок, с черными, как вороново крыло, волосами, собранными в строгий хвост. Его лицо было аристократически красивым, но таким же бесстрастным, как у жены. Глаза – темные, почти черные, бездонные – оценивающе скользнули по Артану, когда тот робко подошел.

«Садись, Артан», – сказал отец. Голос был низким, бархатистым, но лишенным тепла. «Не заставляй себя ждать».

Артан молча опустился на стул. Его ноги не доставали до пола. Перед ним поставили тарелку с изысканно оформленными фруктами, маленькими булочками и кусочком запеченной рыбы. Еда выглядела аппетитно, но у него не было ни малейшего желания есть. Ком стоял в горле. Он лишь притворялся, ковыряя вилкой.

«Сегодня твой отец сообщит тебе о решении, принятом Советом Дома», – произнесла мать, не отрываясь от пергаментов. Ее голос звучал как приговор.

Артан поднял глаза, полные немого вопроса. Отец отпил глоток из хрустального бокала.

«Ты отправляешься на обучение, Артан», – заявил он прямо. Никаких предисловий, никаких объяснений для ребенка. «В Академию Серебряный Шпиль. Лучшее учебное заведение Империи для одаренной магической молодежи. Отъезд через три часа».

Удар. Точнее, новый виток кошмара. Академия? Магия? Семи лет? Взрослый Марк понимал, что в фэнтези-мирах магию часто изучают с детства, но для него, запертого в этом теле, это звучало как отправка на передовую без оружия.

«Академия… Серебряный Шпиль?» – тихо, срывающимся голосом выдохнул Артан. Он пытался звучать как можно взрослее, но получился лишь писк.

«Да», – подтвердил отец. «Это великая честь для нашего Дома. После Равноправия сорок лет назад эльфам открыт доступ в такие учреждения. Твои показатели магического потенциала, хотя и… нестабильные, достаточны для зачисления. Ты будешь учиться, развивать свой дар и представлять там наш род. Это твой долг».

«Но… мне семь лет», – попытался возразить Артан. Взгляд отца стал жестче.

«Возраст – не оправдание слабости или нежелания. Многие начинают и раньше. Академия обеспечит всем необходимым. Ты будешь жить в кампусе». Отец отложил вилку. «Смотри не опозорь нас, Артан. Твой успех – это наш успех. Твоя неудача…» Он не договорил, но смысл повис в воздухе ледяным предупреждением. «Помни, кто ты и откуда. Эльфы завоевали равенство кровью и потом. Не позволяй Высшим Расам смотреть на тебя свысока. Ты – оружие нашего Дома. Отточи себя».

Слова «оружие», сказанные о семилетнем ребенке, прозвучали особенно чудовищно для Марка внутри. Его использовали. Как инструмент в каких-то политических играх этого мира. Он почувствовал гнев – взрослый, яростный гнев, но выразить его не мог. Тело дрожало.

«Я… я постараюсь», – прошептал он, глядя в тарелку.

Завтрак прошел в гнетущем молчании. Родители обсуждали какие-то дела Дома, сухим, деловым тоном, полностью игнорируя сына. Артан чувствовал себя невидимым, мебелью. Единственное, что он мог делать – это наблюдать. Замечать тонкие нотки пренебрежения в голосе отца, когда он говорил о других эльфийских Домах, холодную расчетливость матери. Они были красивы, как статуи, и так же бездушны.

После завтрака его отправили «собрать необходимые вещи», хотя слуги, очевидно, уже все подготовили: небольшой, но дорогой кожаный чемодан стоял у двери его комнаты. Артан зашел туда, не зная, что делать. Он стоял посреди этой роскошной, чужой комнаты, чувствуя себя абсолютно потерянным. Тоска по своему миру, по своей жизни, по простым, понятным вещам накрыла его с новой силой. Он подошел к окну, глядя на чуждый пейзаж за стеклом: ухоженный сад с неземными цветами, высокие серебристые деревья, ограда из черного камня. Красиво. Пусто.

Тихий стук в дверь заставил его вздрогнуть.

«Маленький господин? Можно войти?» – донесся мягкий, теплый голос, такой контрастный со всем, что он слышал сегодня.

Артан обернулся. «Да… да, входите».

Дверь приоткрылась, и вошли две девушки. Люди. Они были одеты в простые, но чистые платья служанок серого цвета с белыми фартуками. Первая – высокая, статная, с пышными каштановыми волосами, собранными в аккуратную косу, и добрыми карими глазами. Вторая – пониже, изящнее, с короткими, темными, вьющимися волосами и большими, печальными голубыми глазами. На их лицах не было холодного безразличия родителей Артана – только искреннее беспокойство и грусть.

«Лиана? Эйла?» – имена сорвались с губ Артана сами собой, подсказанные смутной памятью этого тела. Девушки улыбнулись, но улыбки были печальными.

«Мы пришли… попрощаться, маленький господин», – сказала кареглазая, Лиана. Ее голос дрожал. «И помочь, если что нужно».

Эйла, голубоглазая, уже не сдерживалась. Крупные слезы катились по ее щекам. «Академия… Это так далеко! И вы такой еще маленький!» – всхлипнула она.

Их эмоции, их искренняя тревога за него, такого маленького и беззащитного, стали тем якорем, за который ухватилась растерянная душа Марка внутри Артана. Это было первое тепло в этом ледяном мире. Он почувствовал, как его собственные глаза наполняются слезами. Не из-за страха перед Академией, а от этого неожиданного проявления человечности.