Жаркая волна ярости, острой и чистой, как нож, прокатилась по Бригсу. Сильнее, чем обычно. Сильнее, чем после вчерашней голограммы Эдема. Это был не просто гнев на систему. Это была ярость за украденный свет в глазах сестры. За украденное будущее. За эту ржавую шестеренку, которая в ее руках была волшебством, а в руках системы – лишь винтиком в механизме угнетения.
Он сглотнул ком в горле, заставил себя остаться неподвижным. Только скулы слегка напряглись. «Ты права, Лира, – сказал он, голос чуть хриплее обычного. – Информация – ключ. Ключ к паттернам поставок, к слабым местам, к тому, где можно найти то, что нам действительно нужно. Медикаменты. Технологии. Любое преимущество». Он снова посмотрел на карту, на мерцающую точку хаба. Теперь она горела в его сознании ярче, как маяк. Не просто цель. Символ. Первый шаг к тому, чтобы вырвать у системы хоть что-то. Чтобы хоть немного отомстить за тот свет, который она погасила. «Мы идем не за мусором, Кибер. Мы идем за оружием. За информацией, которая может стать пулей в сердце их „рая“. И за медикаментами для детей в секторе Дельты».
Он повернулся от карты, его тень, удлиненная тусклым светом, легла на ржавые стены. «План таков: Рок, ты обеспечиваешь периметр и отход. Никаких геройств. Если запалят – уходим немедленно. Лира, тебе нужен список критичных медикаментов и оборудования. Кибер…» Он посмотрел на техника. «Тебе – схема их периферийной сети. Найди щель. Самую маленькую, самую грязную. Ту, которую их слишком чистые Алгоритмы могли пропустить. Мы не штурмуем крепость. Мы пролезаем в щель в заборе».
Кибер наконец оторвался от экрана, встретив взгляд Бригса. В глазах техника все еще читался страх, но теперь его приглушала азартная искра вызова. «Щель… – он усмехнулся. – Щели – моя специальность. Дай мне час. И доступ к нашей краденой банде ширины». Он уже потянулся к клавиатуре, забыв на мгновение о страхе в погоне за решением головоломки.
Лира кивнула, доставая из кармана потертый блокнот и угольный карандаш. Рок молча взял дробомет наизготовку и двинулся к одному из заваленных выходов, его массивная фигура растворялась в тенях как призрак.
Бригс остался один перед мерцающей голограммой. Шум станции – скрежет Кибра по клавиатуре, шелест блокнота Лиры, шаги Рока – отступил на задний план. Перед его внутренним взором снова всплыла ржавая шестеренка в руке Лены. Ее сияющие глаза. «Это артефакт! Он волшебный!».
Его рука сжалась в кулак так сильно, что костяшки побелели. Решимость, подогретая этой, больной, сладкой памятью, стала твердой, как сталь. Они полезут в эту щель. Они достанут их «артефакты». Пусть даже это будут всего лишь грязные данные из корпоративного сортира. Это был их шанс. Его шанс. Нанести царапину на безупречный фасад богов, построивших свой Эдем на костях его сестры и миллионов других. Корни «Голема» уходили глубоко в грязь и отчаяние Сектора 4, но они были живы. И они жаждали солнца правды. Или хотя бы искры возмездия.
