Тем временем торговцы уже покинули центр, оставив свой груз на попечение государства. Клерки в форменных мундирах носились туда-сюда, встревоженно выкрикивая распоряжения. Я присела на край "бассейна" с белым порошком и погрузилась в апатичное оцепенение, которое, впрочем, казалось на удивление приятным. Пробегавший мимо клерк узнал меня, округлил глаза, поклонился и скрылся за дверью. Через пару минут меня настойчиво пригласили в кабинет с табличкой "Прием товара".
– Мисс Эльминоэль, у нас к вам просьба. Документы, оставленные помощником главы торговой компании, чрезвычайно сложны для понимания… Не могли бы вы нам помочь?
– Я? – удивилась, сомневаясь, что мое знание языков настолько глубоко, чтобы превзойти познания уроженцев других государств, несомненно, работающих здесь.
Я взглянула на бумаги… Что-то было не так. Лишь спустя пару минут до меня дошло: помощник, очевидно, был выходцем с Гитрагурских островов, но использовал терминологию государства Бикайн. Причудливая смесь устного и письменного языка ломала мозг местным клеркам.
– Бумагу, – отрезала я.
Мне подали чистый бланк, и я, сдавленно кряхтя, принялась переоформлять документ. Странность закралась в само́й мере товара: мало того, что его измеряли единицами, так ещё учитывался вес и, что совсем необъяснимо, изменение веса в пути.
Таращясь на документ, тщетно пыталась постичь, что же такое перевозят эти торговцы? Внезапно взгляд зацепился за запись о здоровье кормилиц. Неужели наше государство… закупает детей? Цены на эту "услугу" не было. Лишь пустота зияла в графе.
Закончив с этим мудрёным документом, тихонько поднялась и побрела изучать двери. И действительно, за одной из них обнаружилась целая группа женщин, разместившихся в подобии общежития, окружённых младенцами. Около тридцати малышей и детей до трёх лет. Мне даже удалось, сохраняя невозмутимое выражение лица, перекинуться парой слов с этими женщинами. Они рассказали, что уже много лет путешествуют с караваном в тёплых каретах. Их привозят, размещают сначала здесь, а потом в местных тавернах. Они кормят в пути маленьких детишек и считают свою работу чуть ли не героическим поступком, спасая обездоленных сирот, которых не могут прокормить селяне.
Что-то в этой ситуации меня смущало, но я никак не могла уловить эту ускользающую мысль. Сходив в помещение с телегами, осторожно осмотрела их. Действительно, утеплённые повозки с подобием камина явно предназначались для перевозки маленьких детей и их кормилиц.
Но тут моё любопытство заметили клерки и, незатейливо попросив помощи с переводом, сунули в руки ещё пару формуляров, на этот раз с записями попроще.
Казалось, тут царила спешка. Или у них всегда так на приёмке? Но во мне уже проснулся неутолимый интерес к местным причудам. И действительно, переводя уже пятый документ, взваленный на меня, я, нагло расположившись в одном из кабинетов на верхнем этаже, начала́ осознавать, насколько велик поток детей до трёх лет, иммигрирующих в Ледяное государство. Каждый караван привозил от десяти до пятидесяти детей. У крупных торговых компаний караваны могли прибывать каждую неделю, потому как они содержали их не по одному. А я ещё удивлялась в детстве, откуда столько сирот в моей школе, а потом и в академии, в столь прогрессивном обществе. Да что там говорить, две из трёх моих сожительниц в общежитии были сиро́тами.
