В центре рощи стояла хижина, сложенная из мха, костей и черно-серого дерева. Крыша была обвита волосами. Они шевелились. Каин подошёл. Дверь открылась сама. Изнутри – тьма. Ни запаха, ни звука. Но он шагнул внутрь.
Ведьма ждала. Но это была не ведьма. Это была она. Лираэль. Или то, что осталось от неё.
Она сидела у очага, лицо наполовину в тени. Волосы спутаны, глаза неестественно спокойны. Плащ теней лежал рядом, почти безжизненный. Она не посмотрела на него. Только сказала:
– Ты долго шел, Каин. Даже для тебя.
Он застыл. Сердце оборвалось. Рука сжала рукоять меча, но не вытянула.
– Это иллюзия. Обман. – Он говорил себе. – Ты исчезла. Тебя забрала магия. Это не ты.
Она повернулась. Лицо было её. Но и не её. Черты исказились чем-то… древним. За её спиной в темноте на миг вспыхнули глаза. Сотни. Смотрящие. Шепчущие.
– Голос нашёл меня, – сказала она. – Не как врага. Как сосуд. Как переход. Как эхо. Я была слабее тебя, Каин. И он вошёл в меня. Не полностью. Ещё нет. Но… скоро.
Он шагнул вперёд. Она не двигалась. Только наблюдала.
– Зачем ты здесь?
– Чтобы ты выбрал, – прошептала она. – Или убьешь меня – и разрушишь то, что осталось доброго. Или попытаешься спасти – и Голос разорвёт нас обоих. Но знай: он уже рядом. Он видит. Он слышит.
Вдруг воздух задрожал. Потолок начал рассыпаться, словно гниль проросла по реальности. Из углов потекли шепоты. Каин выхватил меч. Синий свет вырвался из клинка.
– Я верну тебя, Лираэль. Даже если ты уже не хочешь быть спасённой.
Ведьма – неведомое, сплетённое из Лираэль и Голоса – встала. Плащ поднялся, оживая. Глаза начали менять цвет – серебро и тьма смешались в бесконечность.
Они оба знали, что бой – неизбежен. Но за боем стояло другое: выбор, в котором не было правильного ответа. Либо спасти мир, потеряв её. Либо потерять всё, чтобы спасти ту, кто был ему ближе всех.
Пламя очага вспыхнуло черным светом. Тени рванулись из каждого угла хижины, сплетаясь в щупальца, глаза, лезвия. Лираэль больше не говорила. Та, что стояла перед ним, была Лираэль только внешне – в глазах не осталось боли, ни вины, ни страха. Только безмерная пустота, как у бездны, что смотрит назад. Ее рука поднялась – и все пространство взорвалось вспышкой антимагии.
Каин едва успел поставить меч между собой и ударом. Волна отбросила его к стене, деревянные доски треснули, будто в протесте. Он вскочил – меч в руке загорелся синим пламенем, отражая мрак, пытавшийся поглотить его.
– Вернись, – прошипел он. – Ты сильнее этого. Ты – не оно.
Но она уже атаковала. Плащ теней вспорол воздух, словно живое лезвие, нацелившись на горло. Каин отклонился, рубанул снизу вверх, но меч прошел сквозь иллюзию. За спиной что-то ударило – не кулак, не клинок, а чистая тьма. Он рухнул на колени. Звук шепота в голове усилился.
«Ты всегда был слабым… ты не спас её тогда, не спасешь и сейчас…»
– Замолчи! – проревел он, вонзая меч в пол. Волна Эха оттолкнула темноту на миг. Комната рассыпалась на части – потолок исчез, стены вытянулись в бесконечные коридоры, как будто реальность ломалась. Лираэль парила в воздухе, вся закутанная в шевелящиеся тени, и голос уже говорил её устами, глубже, страшнее:
– Ты не убьешь меня. Потому что ты всё ещё надеешься. А надежда – твоя цепь.
Она метнулась вперёд, быстрее мысли. Его клинок блокировал удар в последний миг, но с каждым соприкосновением сила Эха вырывалась наружу. Глаза Каина светились ярче, но вместе с силой приходила боль. Сила Эха жаждала разрыва, жаждала крови.
