– И как перенёс ваше расставание Доминик?
– Да неплохо, – пожимает Хелена плечами, но, заметив, как я смотрю на нее, признает виновато: – Ну да, ему, наверное, было непросто, но я в тот момент была так влюблена в Алекса, что, боюсь, не очень обращала на сына внимание... Ему было семь, Джесс, мне казалось, он мало что понимает!
– Ты собралась тут до вечера простоять? – врывается на кухню Хелена, выхватывая тортницу из моих рук.
– Я вообще-то занята делом, – произношу с укоризной, но Хелена даже не слышит меня.
– А фужеры, ты их завернула?
– Еще прошлым вечером.
– А салфетки?
– Да вот же, в корзинке.
– Хорошо, отнесу их в машину.
Хелена подхватывает корзинку и тортницу и выскакивает за дверь. В открытое окно кухни долетают веселые голоса Элиаса с Томми, гоняющих мяч на лужайке, и раздается голос моего мужа... Он грузит в прицеп стулья и целую гору подушек.
… В тот вечер после нашего с Домиником «кекса примирения» и последующего праздничного ужина в честь его приезда домой, Юрген мне говорит:
– Не такой уж он и плохой этот Доминик Шрайбер… Может, чрезмерно смазлив, этого не отнять, но в целом он мне даже понравился. Ты уверена, что не была чрезмерно предвзята к нему?
Я со стоном утыкаюсь лицом в плечо мужа: стыдно вспомнить, чего я только не наговорила ему о старшем сыне Хелены.
– Не напоминай мне об этом, – мычу в плечо Юргена, прижимаясь к теплому боку. – Иначе сгорю от стыда.
Он беззлобно посмеивается, понимая, как гадко я себя чувствую, особенно после признания Доминика, о котором ему рассказала.
– Так ты признаешь, что была предвзята к нему?
– Признаю. Но и ты пойми, он меня ошарашил своим поведением, – пытаюсь оправдать себя перед мужем, – появился весь такой... в одном полотенце. И флиртовал со мной... Да со мной десять лет не флиртовали! Да еще так напористо.
Юрген глядит на меня своими смеющимися глазами.
– Мне стоит начинать ревновать? – забавляется он. – Моя жена мечтает о флирте?
– И вовсе я о нем не мечтаю. Не говори ерунды! – хлопаю мужа по животу. – Просто констатирую факт!
Юрген гладит меня по спине.
– В любом случае, он мне нравится... Хотя более непохожих характерами братьев, чем они с Паулем, сложно представить.
– Они братья только матери, может в этом всё дело?
– Может быть, – соглашается Юрген, целуя меня в кончик носа. – Может быть.
8. 7 глава
Наш шведский, праздничный стол ломится от обилия вкусной еды… Продумана каждая крохотная деталь, вплоть до шаров с именем именинника и салфеток его любимого синего цвета, но вот беда: нет самого именинника, в честь которого все это устроено. И Хелена с трудом держит лицо, пытаясь не выставить себя строгой мамочкой, которая вне себя от очередной выходки своего непутевого отпрыска.
Я сердита, но вовсе не потому, что наши труды вот-вот пойдут прахом: мне обидно за приложенные Хеленой усилия, не оцененные ее сыном. И я в принципе не приемлю безответственность в людях… А Доминик именно безответственный, раз ведет себя так, позволяет дожидаться себя в собственный день рождения.
И вдруг…
– Мама, Ник идет! – кричит Томми, несясь к нам со всех ног.
Они с Элиасом в силу юного возраста единственные не замечают нашей нервозности, наслаждаясь погодой и носясь по лужайкам, как два заводных апельсина.
Хелена, враз оживившись, вскакивает на ноги, и мы с Паулем заговорщически переглядываемся. «Я знал, что Доминик все-таки явится», – говорит его взгляд. «Рада, что ты оказался прав, хотя я уже сомневалась», – отвечает скептический мой. И справедливости ради мне хочется отчитать именинника по полной программе…
