Он вспомнил свою невесту, Анну. Воспоминания о ней были похожи на пыльную, давно забытую фотографию – очертания размыты, цвета поблекли, но боль все еще ощутима. Она была яркой, живой, полной смеха. Она была его будущим, его надеждой. Их жизнь, их планы – все было разрушено в один миг, когда она погибла в автомобильной катастрофе. Это случилось незадолго до их свадьбы. После этого мир Артема потерял все краски, превратившись в черно-белое изображение. Он погрузился в работу, находя утешение в четких линиях чертежей, в логике математических расчетов, в восстановлении того, что было разрушено. Возможно, именно тогда он и стал "архитектором времени", человеком, который пытался собрать по осколкам не только чужие здания, но и свою собственную, разбитую душу.
Воспоминания об Анне всегда были для него священны и болезненны. Он редко позволял им проникать в его сознание, предпочитая держать их под замком, чтобы не нарушать тщательно выстроенное равновесие своей жизни. Но сегодня, после встречи с Леей, после того как он увидел ее "Осколки Времени" и услышал ее слова о хрупкости, эти воспоминания вырвались наружу, нахлынув на него волной тоски. Он понял, что Лея, сама того не подозревая, коснулась его самой глубокой, самой незажившей раны.
"Она тоже была хрупкой," – прошептал Артем в пустоту мастерской, глядя на город за окном. – "Как хрусталь. И я не смог ее уберечь". Это было его самое большое сожаление, его вечная вина. Он верил, что судьба даёт только один настоящий шанс на любовь, и он этот шанс упустил. Не смог спасти. И поэтому он предпочитал оставаться в стороне, быть "сторонним свидетелем" чужих жизней, сосредоточившись на восстановлении камней, а не сердец.
Но Лея… Лея была другой. В ней была такая же хрупкость, но и невероятная сила. Она, подобно старой галерее, пережила свои собственные разрушения, но продолжала стоять. И, кажется, даже пыталась исцелиться, создавать из своих "осколков" нечто новое. Это завораживало его.
Артем взял со стола рамку с фотографией. На ней был он сам и Анна, молодые, смеющиеся, полные надежд. Он провел пальцем по ее улыбающемуся лицу. "Прости меня, Анна," – прошептал он. – "Я пытался. Я старался не чувствовать. Но это… это сложнее, чем я думал".
Он отодвинул фотографию в сторону. Не потому, что хотел забыть, а потому, что понял – его работа над планами галереи теперь стала чем-то большим. Это была не просто реставрация здания. Это была попытка понять, можно ли собрать то, что было разбито. Не только стены, но и души.
Артем вернулся к чертежам. Он начал делать пометки, но теперь его мысли были не только о технических аспектах. Он думал о том, как создать пространство, которое не только будет прочным, но и будет дышать. Как сохранить "душу" старого здания, сделать его снова живым. Как интегрировать "Осколки Времени" Леи в новую архитектуру галереи.
Его рука нарисовала плавную линию, соединяющую две части здания, которые раньше казались разрозненными. Затем он провел еще одну линию, создавая новое, светлое пространство в центре. Это был не просто чертеж. Это был "чертеж сердца" – попытка найти гармонию в хаосе, соединить прошлое с настоящим, разрушенное – с возрожденным.
Телефон зазвонил. Артем посмотрел на экран – это был его старый друг, Марк. С Марком они учились вместе, Марк был тем немногим, кто знал о его прошлом, о его боли, о его решении закрыться от мира.
