– Я понимаю, что без разрешения ставить бересту на виду – грех.
– А я понимаю, что без информации вы живёте как в болоте. И варитесь в собственных лужах.
Пафнутий прищурился.
– Ты кто такой вообще?
– Я? Я… внешний консультант.
– Ставка хана знает?
– Ты пиши запрос. Пока дойдёт – мы внедрим автоматизацию.
– Авто… чего?
– Ты не переживай. Тебя тоже можно обучить. Или заменить KPI.
– Свиньёй?!
– Она хотя бы не врёт.
Смех. Настоящий. Гаврило заржал, Варвара покатилась со скамьи. Даже староста крякнул.
Пафнутий побагровел.
– Ты запомнишь это, чужак. Здесь не Москва. Здесь – порядок.
– Отлично. Тогда запиши: П – Пафнутий. Враг прогресса. К – KPI. Лидер по выживанию. Всё ясно?
– Хрю, – сказала KPI. И плюнула.
Жбан повернулся к группе:
– Мы продолжим. Завтра – распределение задач. Кто за?
Три руки вверх. Варвара – двумя. Даже староста колебался.
– Вижу потенциал, – прошептал Игорь. – Excel бы заплакал.
А в лесу, на склоне, двое в шкурах шептались:
– Это он?
– Да. Говорит странно. Люди слушают. Даже баба Настасья…
– Хану доложить?
– Карашу.
– Он скажет, что делать?
– Он скажет, кого сжечь первым.
– Начнём с простого, – сказал Игорь, устало протирая лицо ладонью. – У кого есть мысли по поводу распределения труда?
– Я думаю, что лучше всех работать – это тем, кто ничего не умеет, – философски заметил дед Фома. – Они хоть так будут полезны.
– Это не совсем Agile, – ответил Жбан, – но концептуально близко.
Перед ним, сидя на пнях и поленницах, собралась вся деревенская элита. Трое старост, Варвара, подросток Гаврило, молчаливый кузнец по прозвищу «Чурбан» и, к удивлению всех – Настасья, встала позади, опершись на ворота сарая.
– Так, – продолжил Игорь. – Условно разделим всех на три категории: Добытчики, Обработчики и Контролёры.
– А что такое "контролёры"? – хмуро спросил Чурбан.
– Те, кто проверяет, не филоните ли вы.
– А-а-а. Стукачи?
– Нет. Это… менторство. Поддержка.
– То есть – стукачи.
– Назовём их “тимлиды”. Будет звучать непонятно – и не страшно.
Варвара подняла руку.
– А кто решает, кто будет “ти… мли… дом”?
– Голосование.
– Ха! Слабоумие и отвага!
– Нет, демократия и ответственность, – парировал Игорь.
Смех. Настасья улыбнулась уголком губ.
В этот момент в амбар вошёл Пафнутий. На этот раз – с пергаментом.
– Вот, – сказал он, размахивая листом. – У меня – записи. Настоящие. Ставка их одобрила!
Жбан взял лист. Читал вслух:
“В хате Кузьмы: 7 мешков зерна. В хате Варвары: 0 свиней. У Настасьи: бормотание и дурь бабья…”
Он посмотрел на Пафнутия:
– Это ты сам писал?
– А кто ж ещё?
– А где подтверждение? Подписи? Свидетели?
– Я – свидетель.
– Тогда я вношу тебя в категорию “Ресурсы ненадёжные”.
– Ты… что такое говоришь?!
– А это, Пафнутий, называется “ревизия”. И если ты снова будешь писать цифры из головы – я тебя пересажу. В KPI. Свиным нянем.
– Хрю, – подтвердила KPI, подходя ближе к Пафнутию, и смачно фыркнула ему в ногу.
– Она на тебя запомнила, – добавил Гаврило с серьёзным видом.
Пафнутий побледнел. Но в голосе его прозвучала опасная нотка:
– Ты думаешь, ты здесь долго? У нас таких уже бывало – кричат, меняют, потом уходят. Или исчезают. Или… сгорают. Внутренне.
– А я – не как они, – сказал Игорь. – Я из тех, кто доживает до годового отчёта.
И снова – смех. Тонкий, нервный. Настасья смотрела на него – уже без иронии.
Он говорил как лидер. Или как безумец. А может, это одно и то же.
После собрания она подошла к нему:
