В чём она виновата? В любви? В том, что полюбила?
Глупость!
Она выйдет из тени. Выйдет с гордо поднятой головой. Под руку со своим мужчиной.
К чёрту Веронику. Она ничего ей не скажет. Пусть узнает сама, что её муж любит другую. Пусть знает, что она его недостойна. Юля и так после встреч с Данилом “передавала приветы” Нике, но та в упор их не замечала. Или замечала? След от помады, царапина на спине, аромат её геля для душа, что с каждым разом становился всё более парфюмированным, запах её туалетной воды, несколько волосинок, звонки и переписки в любое время дня и ночи… Как только можно быть такой глупой? Или это то, что некоторые зовут «мудростью»? Закрывать глаза на “мелкие” грехи мужа, сохраняя семью и мужика у своей юбки?
Ничего, Юля узнает. Юля всё узнает. Будет рядом. Её не проведёшь. Она снова станет с Никой лучшими подружками. А нужное, а нужное непременно вложится в голову этой клуши само. Дан никогда не был особо осторожен. Веру нужно только подтолкнуть в нужном направлении. Заронить зерно сомнений в муже. Умно. Грамотно. Пустить обманутую жену по следу и остаться ни при чём, когда она докопается до правды. Это ведь она может? Может. И перед Даней Юля останется любящей и честной, оберегающей его брак и хранящей его секреты. Вера узнает сама. Сама. Юля будет совсем ни при чём. Совсем-совсем.
Бросившись к своим сапогам со всех ног, Крапивницкая уже отнюдь не производила впечатление пьяной девушки. Алкоголь отступал перед её решительностью, решимостью. Теперь она точно знала, что нужно делать и как себя вести. Теперь ей было всё понятно.
Чего не ожидала поверившая в себя и свои силы Юлька, так это крепкой хватки на своём запястье:
— Я тебя к этому подонку одну не отпущу! Поняла меня? — часто дыша от волнения и страха за близкого для неё человека, Ника держала Юлю крепко, не позволяя натянуть сапоги. — Мало ли что он выкинет, после твоих угроз. Сама подумай! К тому же, я на машине. Быстро доберёмся. Где он тебя будет ждать?
— Что ты делаешь? — Юля взвизгнула и побежала следом за выхватившей выглядывающий из кармана телефон Никой.
Вера сама не понимала, что творит. Откуда в ней это маниакальное желание зарыться по уши в личную жизнь подруги, которой она столько времени противилась, а после и, откровенно говоря, отрицала. С одной стороны, ей двигало беспокойство. Конечно же, именно беспокойство. Этот Дамир так на Юльку кричал по телефону. Впрочем, как и она на него. Но с другой… Было мистическое, необъяснимое, крышесносное желание унять дрожь в пальцах и шум крови в ушах.
Никогда она не была настолько бестактной и несдержанной. Никогда себя так не вела. Ника ещё этого не понимала, но всё, что ей сейчас требовалось, это хотя бы услышать голос этого Дамира, не то что его увидеть. Унять свою паранойю. Усмирить разбушевавшуюся фантазию.
— Не хочешь говорить, где вы встречаетесь, я сама спрошу. — щёлкнув сигнализацией, Вера села за руль своей машины и хлопнула дверцей.
Теряющая по дорожке от дома сапоги Юля, молилась всем богам, чтобы столь тщательно оберегаемый ей мир не рухнул сейчас же. Не сегодня. Не в её смену. Не с её подачи.
— Ника, отдай мой телефон! Сейчас же! — пальцы вцепились в ручку, но дверь оказалась заблокированной.
Крапивницкая мысленно взвыла. Телефон был в руках у Ники. Вся правда была в руках у Ники. И самое паршивое, в руках Измайловой была её судьба! Её жизнь!
