Конвойный развернул документ, с интересом пробежал его глазами. Затем ещё раз смерил подозрительным взглядом посетительницу:
– Ну,… идёмте.
Варя засеменила за лейтенантом по лестнице наверх. У покоев великого князя они остановились. Офицер приоткрыл дверь. Вяло обратился к Варьке:
– Как доложить?
– Госпожа Протасина, – представилась она.
– Ваше высочество. К Вам госпожа Протасина. Просит аудиенции. При ней разрешение от государыни Елизаветы Алексеевны.
– Кто такая?! – услышала Варька раздражённый голос Константина.
– Не знаю, – пожал плечами лейтенант.
Варька настойчивым движением руки отодвинула его в сторону и вошла в покои:
– Это я, – сообщила она без излишних церемоний и аккуратно прикрыла двери, оставив караульного снаружи.
Константин Павлович в замешательстве замер, приглядываясь к незваной гостье:
– Варвара Николаевна? – прошептал он и тут же усомнился, – Нет. Откуда же Вам здесь взяться? – и вдруг озарился новым предположением, – Мадам Арауж?!!
Вымолвив это, великий князь смертельно побледнел и шарахнулся назад. Натолкнувшись на маленький столик, опрокинул его, запнулся, едва не упал. И в страхе забился за тяжёлую бархатную портьеру.
– Уходите! – застонал он оттуда, – Заклинаю Вас! Оставьте меня. Не мучайте… Довольно. Я не хотел! Не хотел!!!
Из-за портьеры послышались глухие всхлипывания.
Варька была обескуражена. Она, конечно, не рассчитывала на то, что Константин будет сыпать любезностями, но такого уж и вовсе не могла предположить! В голову неминуемо закралось смутное сомнение: а не сошёл ли великий князь с ума?
Она взяла себя в руки и уверено направилась к месту, где скрылся негостеприимный хозяин. Отдёрнула ткань и увидела сидящего на полу Константина; он сжался в комок и выставил вперёд руки, точно ребёнок пытающийся защититься от воображаемого монстра.
– Что с Вами? – недоумённо произнесла Варя.
– К-кто В-вы?… – проблеял, заикаясь, тот.
– Вы что, меня не узнаёте? Это я, Варвара Николаевна. В девичестве княжна Репнина.
– Варвара Николаевна? – переспросил он шёпотом, – Это правда, Вы?! Вы?
– Я, – убедительно кивнула она.
– Варвара Николаевна! – он вдруг бросился к ней в ноги, обхватил обеими руками колени, и разревелся в голос, – Варвара Николаевна! Простите меня! Простите, ради бога! Я – ничтожество. Полное ничтожество! Я же… Я же… Я же убил Вас!
– Эко Вас скрутило-то, – покачала головой Варька, – Дайте-ка, я Вам водички принесу. Пустите.
И она, высвободившись от его рук, прошла к столику, где стоял графин с водой. Наполнила стакан и вернулась:
– Константин Павлович, Вы бы встали с пола. Нехорошо. Не подобает. Вот так.
Она усадила трясущегося цесаревича на диван и сама присела рядом, выпоив ему из своих рук весь стакан воды. Затем ладошкой аккуратно пригладила на его лбу растрепавшиеся белокурые вихры, приговаривая:
– Что ж Вы так себя распустили-то, Ваше высочество?
– В-варвара Николаевна… Варенька, – забормотал он, всхлипывая и целуя ей руки, прижимая их к мокрым от слёз щекам, – Душенька. Как же я рад видеть Вас, единственная моя! Ох, как же мне плохо, Варенька! Я запутался. Я не знаю, как мне дальше жить. Я скатился в пропасть. Я – преступник, я – убийца! Я сквернейший на земле человек!
– Неправда! – холодно и строго перебила она его.
Он от неожиданности перестал реветь и уставился на неё.
– Что это Вы вздумали себя жалеть да оплакивать, как вздорная баба?! – безжалостно залепила ему Варюха, – Ведь Вы прошли всю Италию вместе с Суворовым. Так?
