– Позвольте, – удивился Сашка, – Но ведь царица Мариам тоже из рода Цицишвили; выходит, он ей родственник?
– А кто его знает? Может, и родственник. А, может, однофамилец, – пожал плечами Тучков, – Мне известно только, что ещё дед его приехал в Россию с его отцом, где и остались навсегда. Павел Дмитриевич – фигура оригинальная в своём роде. Человек он одарённый от природы острым разумом. Образованный, с большим опытом в военной службе. Вспыльчив, горд, дерзок, самолюбив и упрям. До работы и до драки охоч. Редко принимает чьи-то советы. И на язык крут, но сам обидчив! Ещё с молодости, говорят, отличался мстительностью нрава, и за это частенько был наказан государыней Екатериной Алексеевной, царствие ей небесное.
– Н-да. Ну и монстра Вы «нарисовали», Сергей Алексеевич.
– По сравнению с Кноррингом, оно конечно! – улыбнулся Тучков, – Ну, да Его императорскому величеству виднее. Может, сюда именно такого и надо?
– А лет ему сколько?
– Дай прикинуть, – задумался Тучков, – Полагаю, сейчас годов под пятьдесят.
Цицианов прибыл в Тифлис 1 февраля 1803 года.
Высокий, статный, плечистый, с гордым орлиным профилем, с копной чёрных волос с седою проседью – одним видом он внушал трепет и уважение. Солдаты, выстроенные для праздничного парада в честь нового главнокомандующего, завидев генерала, тут же подобрались и вытянулись в струнку. И так рьяно чеканили шаг, что выбили из окаменевшей земли целый столб пыли. Цицианов, взирая на это зрелище, тыкал локтём в бок Лазарева и весело хохотал:
– Гляди-ка, сейчас искру каблуком высекут!
После окончания парада, Цицианов за обеденным столом тут же заявил:
– Довольно топтаться на месте, господа. Я имею очень чёткие указания, обозначенные Их императорским величеством Александром Павловичем. Задача, которая стоит перед нами – завоевание состоящих в оккупации земель от реки Риона до Куры и Аракса, до Каспийского моря и далее.
Все ошеломлённо притихли и переглянулись украдкой. Ишь, куда махнул!
Павел Дмитриевич сделал многозначительную паузу, во время которой пытливым взглядом «просветил» каждого сидящего за столом, пытаясь выяснить – не испытывает ли кто-нибудь сомнений в возможности достижения им озвученных целей. И заговорил дальше:
– Государь Александр Павлович выражает мне полное доверие и убеждение в том, что я, важностью возлагаемого на меня служения, руководствуясь, как знанием моим о нравах сего края, так и собственным благоразумием, исполню долг свой с тем беспристрастием и правотою, какие Их императорское величество всегда во мне предполагали и находили!
На этих словах Цицианов гордо вскинул подбородок и поднял бокал вина:
– За успех, господа! За всецелое оправдание доверия государя-императора! И за величие Российской империи!
Офицерам ничего не оставалось, как подняться и выпить стоя.
Цицианов и впрямь с первого же дня решительно взялся за дело. Он принял ряд мер, поощрявших хозяйство и земледелие, чтобы заслужить авторитет среди крестьянских слоёв и заручиться их поддержкой. Значительно облегчил процедуру судебных гражданских дел, которые после Коваленского с Кноррингом были весьма запущены и не вызывали доверия у грузинского народа. Для привлечения на свою сторону среднего дворянства и купечества, Павел Дмитриевич постарался поднять торговлю и улучшить дороги, пребывающие в очень печальном состоянии. Пропагандируя образование, настойчиво стал склонять население к открытию в Тифлисе гимназии.
