– Но ведь он подписал отречение, – не сдавался Сашка, – Он совершенно безопасен и даже беспомощен.
– Молодой человек! – взъярился Цицианов, наливаясь краской, – А как Вы полагаете, почему государыня Елизавета Петровна, взойдя на престол, посадила в тюрьму Иоанна Антоновича, которому было тогда от роду всего три месяца?! Он был свергнутым царем, и тоже был безопасен и беспомощен! Ваше дело – выполнять приказ!
Все трое выполнили приказ безупречно. И через день вернулись в Тифлис и, точно подкошенные, повалились в сон.
Однако, Чернышёву едва удалось задремать, как настойчивый и раздражённый голос из открытого окошка его разбудил:
– Эй! Чернышёв… Чернышёв! Где ты был?
Сашка с трудом разлепил глаз и утомлённо посмотрел на Тамару, облокотившуюся на подоконник с улицы, но ничего не ответил. Царевна сама затараторила без умолку:
– Знаешь, что тут было прошлой ночью?! Царевич Давид пропал со всей семьёй! Люди говорят, будто видели, как ваши солдаты окружили его дом и вывезли всех неизвестно куда. Чернышёв, ты ведь, наверняка, знаешь про это? Куда увезли Давида?
Сашка, стыдясь того, что они сделали, понимал, что правду сказать Тамаре не может. И потому, боясь глядеть в лицо девушки, пробормотал:
– Не волнуйся. Давида вызвал к себе император Александр. Он пожелал, чтобы тот со всей семьей жил в Петербурге.
– И, что же, всех, кого твой царь приглашает в гости, вывозят ночью тайком?! – прищурив глаз, спросила она, – Ты лжёшь мне, Чернышёв. Почему ты лжёшь? Раз вы сделали это ночью, значит, боялись бунта. А, если так, то поступок ваш был скверным. Ведь Давида вы просто арестовали, да? Что ты молчишь? Выгораживаешь своего приятеля?
– Какого приятеля? – не понял Сашка.
– Лазарева! – выпалила Тамара, – Его узнали среди офицеров. Там, где действует этот негодяй, ничего хорошего быть не может.
– Ты не справедлива. Иван Петрович он…
– Он бессовестный варвар! – не дала ему договорить царевна, – Я отлично помню, как он бесцеремонно снял с матушки орден! Хотя не имел права даже прикасаться к ней! Он плюёт на наши обычаи и попирает наши законы! И с Давидом он поступил так же!
– Да пойми же! – вклинился в её бурную речь Сашка, – Лазарев всего лишь солдат, который обязан был выполнить приказ!
– Что за приказ?
– Вывезти в Россию всех, кто представляет беспокойство для новой власти.
– Давид для вас опасен?! – взъярилась она, – Ну, понятно, дядя Вахтанг. Бабушка Дареджан. А Давид?! Все знают, что Давид никому не угрожал. Он и мухи не обидит! Выходит, следующими вы выселите отсюда нас – меня, матушку и всех моих братьев и сестру?!
– Причём тут Вы? – оскорбился Сашка.
– А почему нет? – развела руками царевна, – Ведь у вас приказ. Кто вам придумывает такие приказы? Этот кахетинец, позорящий благородный род Цицишвили?!
– Он тоже подчиняется вышестоящему командиру.
– Вашему царю? – Тамара отпрянула от окна, и глаза её сверкнули недобрым огоньком, – Помнишь, я сказала, что твой царь добрый, но глупый? Так вот! Я ошиблась. Твой царь просто глупый!
– Тамара! – взмолился Сашка, пытаясь успокоить царевну.
– Не говори со мной! – остановила она его повелительным жестом и, гордо вскинув голову, удалилась.
Сашка без сил упал на кровать, но уснуть не мог; на душе было гадко.
1803 год март
Санкт-Петербург
Посыльный доставил императору Александру письмо от его брата Константина, с осени пребывающего под охраной в Гатчинском дворце на правах арестанта. В письме Константин любезно просил у царственного братца позволения приехать в Петербург, дабы иметь возможность встретиться с ним и переговорить с глазу на глаз.
