– Ваше Величество, позвольте представить Вам моего двоюродного брата: поручик кавалергардского полка Охотников Алексей Яковлевич.
Елизавета вдруг испытала лёгкое смущение:
– Мы… знакомы. Здравствуйте, Алексей Яковлевич, – и протянула руку для поцелуя.
Лёшка благоговейно приложился губами к её руке. Наталья, не растерявшись, быстро предложила:
– Елизавета Алексеевна, Вы не будете возражать, если Алексей Яковлевич позволит себе сопровождать Вас к столу?
Императрица мельком взглянула на поручика:
– Напротив, я буду ему весьма признательна.
Алексей был на седьмом небе от счастья. Вытянувшись во фрунт, он галантно предложил государыне руку. И они не спеша направились в столовую.
– Я и не знала, Алексей Яковлевич, что Вы приходитесь роднёй моей любимой Наташи, – тихо произнесла Елизавета.
– Да, – вымолвил Лёшка, чувствуя головокружение от её духов. Подумать только! Он ведёт ЕЁ под руку!
– Прошлый раз нас перебили; мы не закончили разговор.
– Да, – опять однозначно ответил он.
– Признаюсь, Вы меня озадачили; до сих пор не могу поверить, что Вы тот самый мальчик, которого мы с Дороти встретили по дороге в Петербург десять лет назад.
– Да.
– Мне очень дороги те воспоминания; я была в последний раз рядом с любимой сестрой. Мы обе были юны и наивны. Ехали в чужую страну, мечтали о прекрасном принце и ни о чём не догадывались. Я была так счастлива…
Он удивился:
– Неужели Россия сделала Вас несчастной?
Елизавета ничего не ответила, лишь отвела взгляд.
На следующий день
Каменноостровский дворец
Императрица выложила на стол увесистую стопку бумажных банкнот и сообщила:
– Здесь десять тысяч рублей. Надеюсь, этого хватит, чтобы начать строительство небольшого собственного завода? Степан Афанасьевич?
– …Более, чем, – пробормотал потрясённый Степан, не веря своим глазам и робко поинтересовался, – Простите, Ваше императорское величество, на какой срок Вы предоставляете нам эту ссуду?
– Вы меня не поняли, – возразила Елизавета, – Я не даю Вам в долг; я делаю благотворительный взнос в Ваше предприятие, господин Протасин.
И, увидев, как в изумлении вытянулись их лица, добродушно улыбнулась:
– Я, как императрица, обязана совершать подобные вложения, дабы поддержать предприятия, способствующие процветанию нашей могущественной державы. Берите. И стройте фарфоровый завод. Закупайте печи и необходимое оборудование. Обучайте крепостных. Нанимайте рабочих. Всё, что я потребую, так это Ваших регулярных сообщений о продвижении строительства. А, когда будете проводить открытие Вашего предприятия, не забудьте пригласить.
– Спасибо, Ваше императорское величество! Вы так великодушны!
– Серьёзные дела требуют серьёзных подходов. Может быть, у вас есть ко мне ещё какие-то просьбы?
Варька тихонечко толкнула локтем Степана. Тот покраснел и робко проронил:
– Ваше величество… осмелюсь просить… если это возможно… я мечтал бы побывать на мануфактуре господина Гарднера в Московской губернии Дмитровского уезда… в селе Вербилки. И поучиться мастерству фарфоровой скульптуры и росписи у его знаменитого художника Кестнера.
– Почему у него?
– Не подумайте, я не намереваюсь составлять конкуренцию изделиям Вашего Императорского фарфорового завода, – предупредительно заявил Стёпа, – У меня есть намерение предметами из фарфора обеспечить сословие пониже. Сделать фарфоровую продукцию доступную купцам и мелким дворянам.
– Мне нравится Ваше стремление. Я немедленно отпишу прошение от себя лично господину Францу Гарднеру с просьбой удовлетворить Ваше желание взять несколько уроков у Кестнера. И чтоб он лично ознакомил Вас с технологией в цехах его знаменитой мануфактуры в Вербилках.
