– Да вы что?
– А ты как думал?! В такое дело лезть и не иметь ничего за душой?
– Где ж я их достану?
– Ты где служишь-то? В детском саду, сторожем?
– Но как?
– Да вы из Чечни, небось, столько неучтенки приволокли, – Потапов презрительно хмыкнул. – Из Афгана стволы таскали, а из Чечни и подавно небось натащили.
Потапов был прав; после окончания чеченской командировки, оружия привезли предостаточно. В основном трофейное и поэтому неучтенное. Вернее, была составлена какая-то смешная опись, но где она и кто конкретно за это оружие отвечает – не знал никто. Оружие, несколько десятков стволов, в беспорядке сваленное на складе, по большому счету, было бесхозным.
– Короче, есть два варианта, – Соломатин достал сигарету. – Либо мы у тебя стволы просто покупаем, либо ты входишь с нами в долю и помогаешь их достать.
– Это, конечно, криминал, – продолжил Потапов. – Но без стволов впутываться в такую историю… в общем, сам понимаешь.
– Подумай, раскинь мозгами, – Соломатин выпустил густое облако дыма. – И еще мы хотим поговорить с Ковалёвым.
– И с ним тоже?
– И с ним. Нам нужны проверенные люди.
– Хорошо, я подумаю.
– Двух дней хватит?
– Одного хватит.
– Тогда, – Потапов достал ручку и на краю газеты написал свой номер телефона. – Если что надумаешь – звони. В любое время.
– Хорошо, – Чернов оторвал клочок газеты с телефоном и спрятал в нагрудный карман. – С Ковалёвым днём поговорю.
Чернов почему-то вспомнил, как этой зимой, в Грозном, Ковалёв ловко, словно всю жизнь только этим и занимался, обшаривал карманы убитого боевика.
– Я думаю, он согласится, – добавил он.
Глядя как в серых, предрассветных сумерках, поблескивая мокрыми от росы боками, «уазик» медленно выезжает за ворота части, Чернов уже знал, что завтра он наберет оставленный Потаповым номер. Знал он, что армия, с которой он, как верный, преданный муж, был неразрывно связан столько лет, уже осталась в прошлом как вчерашний день, и что теперь его жизнь потечет по другому руслу, в совершенно ином направлении.
Знал он, что и Ковалёв, в эту минуту мирно спящий в офицерском общежитии, пока сам того еще не ведая, живет уже другой жизнью. Другой и не похожей на предыдущую.
Не знал Чернов только одного – хорошо это или плохо и чем закончится?
* * *
– Вот что, – Лёвкина отвязали от стула и поставили на ноги. – Бегом в ванную подмываться, сейчас поедешь с нами.
– Куда?
– Куда надо.
На подламывающихся ногах, с трудом сдерживая подкатывающую к горлу тошноту, Лёвкин поковылял в ванную. Закрыв за собой дверь и включив воду, он бросился к унитазу, вцепился в него, словно утопающий за спасательный круг, и минут пять корчился в рвотных спазмах.
Вытирая выступившие на глазах слезы, он, пошатываясь, встал, умылся холодной водой и посмотрел на себя в зеркало.
Когда-то, в молодости, он был интересным мужчиной. По крайней мере, женским вниманием он не был обделен никогда. Чего скрывать, себе он тоже нравился. Благородный, породистый профиль, умные глаза, высокий лоб, аккуратные, ухоженные усы; все это выгодно отличало его от серого, невзрачного, вечно пахнущего перегаром и не стираными носками простого мужичья. Годы не испортили его, а наоборот, добавили ему солидности. Глядя на него, никто не посмел бы сказать, что Лёвкин похож на неудачника и аутсайдера. Наоборот, он производил впечатление респектабельного, уверенного в себе человека, идущего по жизни также непринужденно, как океанский лайнер по спокойному морю.
