Книга которую должен прочитать каждый родитель - страница 22

Одна мама, Кейт, рассказала мне, что когда ее ребенок, Пьер, был маленьким, несколько раз в день его что-то расстраивало, и он плакал.

Часто это было что-то, что для меня казалось совсем незначительным, например, дождь, или он немного упал, или я сказала ему, что купание с пингвинами в зоопарке запрещено. Я старалась относиться к этому с пониманием, потому что знала: то, что для меня кажется незначительным, для малыша легко может показаться катастрофой. Но к тому времени, когда ему исполнилось четыре, а это все еще продолжалось, я начала думать, что Пьер никогда не сможет выработать в себе стойкость. Я начала думать, что, возможно, я слишком мягкая. И что, возможно, мне стоит начать говорить ему, что он шумит по пустякам. Меня останавливало от этого воспоминание о том, как плохо я себя чувствовала, когда родители отчитывали меня за глупость или за то, что мне нужно повзрослеть.

Сейчас Пьеру шесть лет, и я поняла, что мы часто проводим дни без слез. То, что раньше вызвало бы у него потоки слез, теперь он решает сам. Он может сказать: "Не бери в голову, мамочка, мы все уладим". Или: "Обними меня, пока у меня болит колено. Через минуту все пройдет". Изменения происходили постепенно и незаметно. Я так рада, что продолжала принимать его чувства и успокаивать его.

Хотя в тот момент это, вероятно, казалось чрезвычайно трудоемким, Кейт выбрала наиболее целесообразный путь. Когда мы отчитываем детей за то, что они чувствуют себя плохо, мы даем им две причины для слез: то, из-за чего они изначально расстроились, и, кроме того, теперь они чувствуют себя плохо, потому что их родитель перечит, а им все равно грустно. Придерживайтесь философии успокоения слез, переживания, а не борьбы с ними. Если вы серьезно относитесь к чувствам ребенка и успокаиваете его, когда он в этом нуждается, он постепенно научится усваивать это успокаивающее средство и в конце концов сможет делать это сам.

Если в вашем детстве вас не одобряли за неудобные чувства, очень легко вернуться к той же модели поведения с собственным ребенком. Единственное, что может остановить вас от этой ошибки, – это воспоминания о том, как вас заставляли переживать за то, что вы грустите, как это делала Кейт. Грусть – это часть жизни. Но если вас все еще обижают за грусть, то, даже став взрослым, вы можете обнаружить, что извиняетесь за то, что плачете, когда случилось что-то ужасное.

Может быть трудно принять чувства своего ребенка, а не отчитывать его за их проявление, если, как Кейт, ваши чувства отрицались родителями. Это может быть похоже на прыжок в неизвестность, и это действительно так: вы разрываете звенья эмоциональной цепи ваших предков. Но помните, что вы закладываете фундамент для хорошего психического здоровья вашего ребенка. Кстати, промахи, связанные с заниженной или завышенной реакцией, особенно если они в основном исправляются, не испортят ребенка навсегда.

Спокойное отношение к собственным эмоциям, какими бы сильными они ни были, – залог того, что вы сможете сдерживать и успокаивать эмоции своего ребенка. Если вы отвергаете свои собственные чувства как неважные, вы не сможете быть адекватным вместилищем для эмоций ребенка. Если вы впадаете в истерику, вы не в состоянии сдержать даже свои собственные чувства, не говоря уже о чувствах ребенка.

Возможно, вам придется потренироваться справляться с собственными эмоциями, не подавляя их и не впадая в истерику, а признавая свои чувства и находя способы успокоить себя или принять помощь от окружающих, чтобы успокоиться. Один из способов сделать это – дать определение своему чувству, а не себе. То же самое вы можете сделать и для своего ребенка. Вместо того чтобы говорить: "Мне грустно" или "Тебе грустно", скажите: "Я чувствую грусть" или "Похоже, тебе грустно". Использование такого языка означает, что вы определяете чувство, а не отождествляете его с собой. Эта маленькая вещь может иметь большое значение.