– Подходи по одному! – рявкнул голос Рагнара, Сына Бури, уже не в умах, а реальный, как удар топора по дубу. – Коснись шара. Он укажет твой путь!
Первым шагнул высокий юноша в богатом кафтане, вышитом золотыми нитями, с надменным лицом. Лука узнал его – Добрыня, сын новгородского посадника, один из тех, чьи отцы предали князя Мирослава. Он уверенно коснулся ближайшего шара. Шар вспыхнул ослепительно-золотым светом, вырвался из его руки и помчался к арке с символом молнии над надписью "Щит Перуна". За Добрыней потянулись другие "боярские щенки", как их назвал Святослав. Почти все их шары летели к "Щиту Перуна" или к "Пламени Сварожичей" – символу кузни и огненной магии.
Подошла девушка в одежде, напоминающей степной наряд, с каштановыми волосами, заплетенными в сложную косу. Она коснулась шара, и он засиял теплым, медовым светом, устремившись к "Сердцу Макоши" – символу плодородия, земли и судьбы. Лука заметил, как Веля, стоявшая неподалеку, смотрела на это с интересом.
– Наш черед, ладожанин, – толкнул его локтем Святослав. – Не трусь.
Мирон подошел первым. Его коренастая фигура напряглась, когда он коснулся шара. Тот вспыхнул ровным, стабильным желто-коричневым светом и плавно поплыл к арке "Кудесники Древа", над которой светился символ могучего дуба с переплетенными корнями и кроной.
– Корни и камни, – усмехнулся Святослав. – Тебе там место, Мирон. Моя очередь.
Святослав коснулся шара резко, почти вызывающе. Шар вспыхнул ярко-синим, как небо в ясный день, и стремительно рванул к арке "Ладья Стрибога", символом которой был стилизованный корабль под парусами-облаками.
– Ветра! – крикнул Святослав, довольный, и пошел за своим шаром. – Удачи, купец!
Лука остался один перед пульсирующими шарами. Сердце колотилось. Что, если шар почувствует его кровь? Что, если он вспыхнет княжеским золотом и унесет его прямо к "Щиту Перуна", в логово Добрыни и его приспешников? Он мысленно сжал образ своего "я": Лука, сын купца. Скромный. Осторожный. Незначительный. Он протянул руку. Пальцы коснулись прохладной, упругой поверхности шара.
Произошло нечто странное.
Шар не вспыхнул сразу. Он словно замер, задрожал. Лука почувствовал, как энергия шара устремилась в него, наткнулась на оберег на груди и… отскочила. Но не полностью. Часть ее просочилась, смешавшись с чем-то глубоко внутри него – с тем самым морем ярости и силы, что вырвалось наружу при нападении волколаков. Шар засветился. Но не чистым цветом. Это был странный, мерцающий, глубокий изумрудно-черный свет, как свет в самой гуще древнего леса в безлунную ночь. Он был живым, глубоким, но… неясным. Шар медленно, неуверенно поплыл. Он не направился ни к "Щиту Перуна", ни к "Пламени Сварожичей". Он проплыл мимо "Сердца Макоши". Он замедлился у арки "Поток Велеса" (символ – стилизованная волна с глазом в центре), словно колеблясь, но не зашел. И наконец, так же медленно и неохотно, он направился к арке "Кудесники Древа", где уже ждал Мирон.
Лука почувствовал смешанное чувство: облегчение (не к боярам!) и досаду. "Кудесники Древа"? Содружество земной магии, оберегов, разговора с духами леса и камня? То, что нужно купеческому сыну для охраны товара? Да. Но этот странный, неопределенный свет… Он видел, как Велемудр слегка наклонил голову в его сторону. Ведунья Марена внимательно смотрела на него, ее зеленые глаза казались еще глубже. Он поспешил за своим шаром, чувствуя на спине тяжелые взгляды.
