Король Лир - страница 4

Эдмунд. Вот изумительная человеческая глупость! Как только счастье от нас отворачивается, нередко по нашей же вине, мы обвиняем в своих бедах солнце, луну и звезды, как будто мы становимся злодеями – по неизбежности, глупцами – по небесному велению, плутами, ворами и мошенниками – от воздействия небесных сфер, пьяницами, лгунами и прелюбодеями – под влиянием небесных светил, и вообще, как будто всем, что в нас есть гнусного, мы обязаны божественному произволению. Замечательная увертка развратника – сваливать ответственность за свои блудливые наклонности на звезды. Отец мой сошелся с моей матерью под созвездием Дракона, а родился я под созвездием Большой Медведицы – и потому мне следует быть жестоким и развратным! Вздор! Я был бы таким же, каков я есть, хотя бы над моим незаконным рождением мерцала самая девственная звезда на всем небосклоне.

Входит Эдгар.

А, вот и он, как развязка в старинной комедии. Разыграю роль меланхолического негодяя, вздыхающего, как сумасшедший Том из Бедлама. – О, эти затмения пророчат нам раздоры! Фа-соль-ля-ми!

Эдгар. Здравствуй, брат Эдмунд. О чем ты так глубоко задумался?

Эдмунд. Я все думаю, брат, о предсказании, которое недавно прочел, насчет того, что должно последовать за этими затмениями.

Эдгар. А тебя это занимает?

Эдмунд. Уверяю тебя, все эти предсказания, к несчастью, сбываются: например, неестественность отношений между детьми и родителями, смертность, дороговизна, разрыв старинной дружбы, раздоры в государстве, угрозы и проклятия королям и дворянству, напрасная подозрительность, изгнание друзей, падение дисциплины в войсках, нарушения супружеских обетов и многое другое…

Эдгар. С каких это пор ты записался в астрономы?

Эдмунд. Ну, ладно. Когда ты виделся в последний раз с отцом?

Эдгар. Вчера вечером.

Эдмунд. Говорил ты с ним?

Эдгар. Да, добрых два часа.

Эдмунд. Вы расстались по-хорошему? Ты не заметил в нем, по словам или по лицу, какого-нибудь неудовольствия?

Эдгар. Не заметил ничего.

Эдмунд. Припомни, не оскорбил ли ты его чем-нибудь. И, прошу тебя, погоди показываться ему на глаза, пока горячность его гнева не остынет немного. В настоящую минуту ярость так бушует в нем, что он не остановится перед каким-нибудь жестоким поступком.

Эдгар. Какой-нибудь негодяй наговорил ему на меня!

Эдмунд. Боюсь, что так. Прошу тебя, будь осторожен, пока его ярость не смягчится. Пойдем ко мне в комнату; я там устрою так, что ты услышишь, как он будет о тебе говорить. Иди, пожалуйста; вот тебе мой ключ. А если будешь выходить, возьми с собой оружие.

Эдгар. Оружие, брат?

Эдмунд. Брат, я советую тебе для твоей же пользы. Пускай я бесчестный человек, если против тебя не замыслили дурного. Я тебе только намекнул о том, что слышал и видел: всей правды и всего ужаса я не открыл тебе. Прошу, уходи отсюда.

Эдгар. Но я скоро узнаю от тебя, в чем дело?

Эдмунд. Положись на меня.

Уходит Эдгар.

Комната во дворце герцога Альбанского.

Входят Гонерилья и Освальд, ее управитель.

Гонерилья. Неужели отец прибил моего слугу за то, что тот выбранил его шута?

Освальд. Да, миледи.

Гонерилья