– Поварешка упала на пол.
– Ага. Упала поварешка. Сама. И хомут, помнишь, упал мне на ногу?
– Помню.
– Ты решила, что Домовяка шалит.
– Он добрый. Не обижайся.
– Добрый. Знаешь, что я думаю, Мышка?
– Что? – Мышка затаила дыхание. Лихой с ней разговаривал как с равной обо всем, делился своими умными мыслями, а Мышка к такому пока не привыкла. И стеснялась рассказывать о себе, чтобы не разонравиться нечаянно этому парню.
– Скажи-ка мне сначала, моя красавица, откуда ты его взяла? Как ты его придумала? Может, приснился? Или научил кто? Мы говорили об этом, но я тогда не сообразил, что к чему.
– Меня Берта научила, – помедлив, призналась Мышка. – Моя сестра. Старшая. Давно. И огонь зажигать она научила.
– А где она сейчас? Твоя Берта где?
– На небе, наверно.
– На небе? – Лихой почесал затылок. Но дальше расспрашивать о сестре не стал, потому что лицо у Мышки сразу опечалилось. Берта могла быть таким же придуманным персонажем, как и святой. – Так и говорила Берта, Домовяка?
– Кажется, да. Я так запомнила. Маленькая была. Мы перед сном молились. Просили еще игрушек, хотя у нас много было. Здоровья маме и папе.
– Ты ведь стойкая девчонка, Мышка? Храбрая. Да? Я тебе кое-что скажу про твоего святого Домовяку, ты только не огорчайся. Ладно?
– Скажи, – прошептала Мышка, опасаясь неведомо чего. – Ладно.
– Твой Домовяка может быть, знаешь, кем?
– Кем? – как зачарованная повторяла Мышка.
– Домовым Яковом! – произнес громко Лихой и кулаком припечатал воздух. Они уже подошли к дому и дверь неожиданно распахнулась. – Вот! Видишь? Дверь нам открыл. Понятно теперь?
– Что?
– Не что, а кто. Домовой. С ним ты разговаривала все эти годы. А зовут его Яков. И ему поклон передали.
– Поклон?
– Яков, тебе поклон от старика, у которого в кружке вода появилась. Твоя работа? И свечки тоже ты зажигаешь? Народ удивляется в округе. Прибежали проверить истинных хозяев. Вот такие дела.
– Такие дела, – Мышка недоверчиво покосилась на Лихого, отправившегося, конечно, на кухню.
Про домовых она, конечно, слышала, они в каждом доме есть. И у Тилемаха в доме тоже домовой имелся. Шарахался по углам, неприкаянный. Мышка ему иногда оставляла молочка в стакане. Только странно получается. Откуда в этой усадьбе домовой Яков? А может всех домовых зовут Яков? И как теперь Мышке быть? Просить прощения, что неправильно обращалась к домовому? Или Мышкин Домовяка вовсе не Яков. Лихой ошибся, решив, что это одно и тоже. Мышка шла на кухню следом за Лихим и пожимала плечами. Как проверить? У кого спросить?
– Не обижайся, Яков, но ерунды ты тут нагородил, – Лихой стоял посреди кухни и распекал домового, который вдоль стены приладил полку на высоте колена. – Поторопился ты. Не здесь надо бы полку. Я нарисую как и что, а дальше вместе будем кумекать. Ты, молодец, конечно, с лету хватаешь, но поперед Лихого не забегай.
– Не надо, не ругай его, – попросила Мышка. Ей стало жалко домового. И полка ей понравилась, по ней Белоух гордо гулял, задрав хвост. А щенок азартно тявкал на котенка.
– Не буду, – кивнул Лихой. – Так-то это наши мужские дела, ты пока не привыкла, я помолчу. Пироги сейчас разогрею, поужинаем, на закат посмотрим и спать. Завтра с утра пораньше сгоняю к тем кустам, что тебя испугали. Не хочу я, чтобы ты каждого куста боялась. Не дело это, моя красавица.
– Один?
– Я верхом. Быстро обернусь.
– А я?
– Ты пока выспишься и список составишь, что от меня ждешь, какой помощи, в клумбах там или еще что. Одежду поищешь. Потом с тобой сходим в поход. Куда захочешь.
