На Украине в армии служат по территориальному принципу: где живёшь, там и служишь. Исключение составляют Луганская и Донецкая области. Киев всегда воспринимал Донбасс как враждебный анклав и делал практические шаги по ослаблению его сепаратистского потенциала: здесь давно расформированы все крупные воинские соединения, а призывники с Юго-Востока служат разрозненно и не дома. Именно поэтому армейских частей, перешедших на сторону республик, пока нет. Тут в дальновидности украинским властям не откажешь.
– Гена? Где советские отставники, офицеры, что ещё при Союзе служили? Пусть им сейчас по полтиннику, ну по пятьдесят пять, в батальоне гражданских такого возраста полно, а офицеров – единицы! – спрашиваю я командира взвода во время обеда.
– Звонил своим, звал. Начинают дебильные вопросы задавать: мол, как с оружием? Кто командует? На какую должность возьмут? Кто семью содержать будет, если ранят или убьют? Я им: «С оружием – никак, что добудем, то и наше. Должность? Как себя покажешь, такая и должность будет», – отвечает Гена между ложками каши.
– А они?
– Они? «Подумаем… я своё отвоевал… армию создадите – на батальон приду…» – и так далее. Да чё ты хочешь от советского офицера восьмидесятых? Он две мечты мечтал: жильём обеспечиться и лишь бы не было войны.
Интересуюсь у командира наличием в батальоне противотанковых средств – ответ звучит неутешительно.
Я в наряде по столовой. На кухне немыслимая духота – работают одновременно несколько больших конфорок, уставленных алюминиевыми кастрюлями. Над мятыми бадьями колышется марево. В редкие минуты, когда удаётся выскочить из помещения, тридцатиградусная уличная жара ощущается божественной прохладой. Гуденье мух и усталые глаза пятилетнего мальчика, внука поварихи, слоняющегося по цеху, усиливают жару. «Повелитель мух», – крутится в голове при виде несчастного ребёнка. Помои и будущая еда сливаются в изнурительный, блевотного вида и запаха конвейер. Периодически подступают рвотные спазмы. К тошноте добавляется учащённое сердцебиение. «Рай в тени сабель – награда павшим на путях джихада. Интересно, я уже заслужил рай в тени картофелечисток?»
Повариха грозит начальнику столовой всё бросить и уйти домой – она вторые сутки на смене и едва держится на ногах. Кормилец батальона – двухметровый, с огромными лопухами ушей повар – настроен флегматично:
– Надо – иди.
В этом аду он держится до неправдоподобия уравновешенно. Его хроническое переутомление можно принять за спокойствие. Из переругиваний кухарки с шефом выясняется – на смену не вышла некая Таня и ужин под угрозой срыва. Женщина на повышенных тонах, с матом, мужчина спокойно и односложно обсуждают проблему: резко выросло число едоков, кухня катастрофически не справляется – в столовую немедленно требуется пополнение.
Персонал столовой трудится бесплатно, они добровольцы, как и все остальные.
В наряде я вместе с Лукьяненко и Виктором-«краснодеревщиком». К нам прикомандировывают двух мальчишек, только что вступивших в ополчение. Лукьяненко, несмотря на преклонный возраст, работает хорошо – он ловок и неутомим. На его пергаментной коже проступает лишь некрупный пот, да черты костистого лица становятся резче. Виктор быстро устаёт и постоянно отлучается под разными несерьёзными предлогами. Не сделанная им работа достаётся нам с Лукьяненко. Прикомандированные тоже работают по-разному: ладный, как с картинки, парубок, вслед за Виктором, периодически исчезает, а если что-то и делает, то слишком медленно. Я не выдерживаю и выговариваю лодырю:
